Анастасия Валеева - Летом в Париже теплее

– Как вы можете работать в таком шуме? – стоя к Ольге спиной, с игривой интонацией спросил Руденко.

– Сама себе удивляюсь, – кокетливо ответила Ольга.

– А ведь это собака Милославской… – изумился Руденко, увидев Джемму, которую тут же узнал.

Поводок, сшитый из брезента, волочился по снегу. Джемма и вправду неистовствовала, она нещадно облаивала входящих и выходящих из отделения людей. Руденко, озабоченный и чувствующий что-то неладное, вернулся в кабинет.

– Что-то не нравится мне все это, – озадаченно произнес он, снимая трубку с рычага.

– Ты о чем? – насторожился Корюшин.

– Не может она вот так бегать беспризорной. Значит, что-то случилось. Не убежала же она от Яны!

Насчитав пятнадцать длинных гудков, он повесил трубку. Его лицо омрачилось.

– Та оно и есть, – задумчиво произнес он.

Корюшин ответил ему недоуменным взглядом. Руденко спустился на улицу в одном кителе. Джемма сразу же узнала его и кинулась к лейтенанту со всех ног.

– Ну чего-чего? – спрашивал он ее, в то время как Джемма скакала возле него, а порой норовила и лизнуть его в губы, высоко подпрыгнув.

– Где твоя хозяйка?

Джемма громогласно залаяла, сев на снег и неотрывно глядя своими умными темными глазами на удивленного Руденко.

– Дома ее нет, ты бегаешь сама по себе… Что-то случилось?

В ответ полетел истошный лай.

– Ну успокойся, успокойся, – вздохнул Руденко, ловя на себе насмешливые взгляды ментов, стоявших кружком на крыльце отделения. – Ты знаешь, где она?

Джемма обрадованно гавкнула и тут же умолкла. «Как в цирке», – подумал Руденко.

– Отведешь меня к ней?

– Гав! Гав! – услышал он в ответ.

– Хорошо-хорошо, пошли-ка, а то ты тут всех пугаешь, ишь ты, зверюга какая умная, хитрющая ты зверюга, Джемма, – Руденко похлопал Джемму по шелковистой спине.

Он поймал поводок, укоротил его и повел Джемму в отделение. Она не сопротивлялась, гордо ступая рядом с ним. Выслушав иронично-пошловатый комментарий приятеля, тоже старшего лейтенанта, Руденко поднялся с Джеммой на второй этаж. Собака успокоилась, но по ее упругим стремительным движениям и по тому, с какой одновременно опаской и надеждой вскидывала она голову и смотрела на Руденко – точно боялась, что он передумает искать ее хозяйку – было видно, что она напряжена и нетерпеливо ждет решительных действий. В коридоре Руденко столкнулся с Огурцовым. Тот сильно удивился, увидев начальника, ведущего на поводке собаку. Джемма угрожающе заурчала, и если бы не резкий рывок Руденко, дернувшего ее за ошейник, бросилась бы на Огурцова. Тот испуганно отскочил, попятился, с возмущением и страхом глядя на собаку.

– Какого хрена…

– Собака Милославской, – торжественно изрек Три Семерки, словно эта короткая фраза могла что-то объяснить потрясенному Огурцову. – С хозяйкой, видно, что-то случилось. Говорил ей, – по-медвежьи качнул он головой, – не лезь ты со своими пророчествами…

Он тяжело вздохнул. Джемма залаяла, стала рваться с поводка.

– Не любит она тебя, – усмехнулся Руденко.

– Ненормальная, – с опасливым презрением посмотрел на Джемму Огурцов.

– Ты вот что, – нахмурился Руденко, чьи сдвинутые на переносице брови говорили о напряженном мыслительном процессе в крупной круглой голове, – прихвати Самойлова с Канарейкиным и выходите. Женщина попала в беду, надо ей помочь.

Джемма, как показалось Руденко, с благодарностью взглянула на него.

* * *

– Ну что, – хмельными глазками посмотрел на Яну Шатап, – не придумала больше ничего?

Яна отрицательно покачала головой.

– «Уж полночь близится, а Германа все нет», – осклабился он, извлекая на свет божий остатки своих школьных знаний, – не везет тебе.

– Вам тоже не повезет, – Яне порядком надоели эти трое, – недолго вам осталось.

– Ну ты, – встал и нетвердой походкой направился к ней Шатап, – заткни свою глотку! У тебя осталось, – он посмотрел на запястье, – не больше двадцати часов. И запомни, от тебя требуется конкретная информация, а не всякие бредни.

– А что, может, развлечемся? – нагловато улыбнулся Хомяк, которому, видно, не терпелось сорвать свой гнев на Яне – побег Джеммы всколыхнул в нем море ненависти и злобы.

– А ты что, уже очухался? – усмехнулся подвыпивший Дема.

Вот уже на протяжении полутора часов бандиты накачивались водкой. Роковые капуста с огурцами смачно хрустели у них во рту. До Яны долетело пьяное и жаркое дыхание подошедшего Шатапа.

– А что, идея неплохая, – облизнул он пересохшие губы. – Может, это кое-что прояснит в твоей голове, – его маленькие глазки метали в Яну острые осколки ярости.