Анастасия Валеева: Летом в Париже теплее

Когда Рита вышла из ванной комнаты, Яна подошла вплотную к панно и начала водить ладонями вдоль поверхности стены, почти вплотную прижимая их к холодным плиткам. Маргарита вернулась, держа в руках молоток с черной резиновой рукояткой, и остановилась в дверях, с интересом наблюдая за Милославской.

– Ну что стоишь, давай, – Яна замерла, держа руку на правой нижней плитке.

Она почти выдернула у Риты молоток и, не раздумывая ударила по плитке. Керамический прямоугольник разлетелся вдребезги, осколки со звоном посыпались на кафельный пол, открывая взору изумленных женщин большой тайник. Он был доверху заполнен банковскими пачками стодолларовых банкнот, аккуратно упакованных в прозрачные пластиковые пакеты.

Вскрыв один из них осколком плитки, Милославская отложила несколько пачек в свою сумочку.

– Остальные можешь забирать, – вздохнула Милославская. – Только не знаю, принесут ли они тебе счастье, девочка. Твой отец из-за них жизни лишился, да и все кто с ним в одной упряжке были – тоже. Так что, хоть эти деньги и не праведные, но хозяйкой их, как наследницу Вячеслава Сергеевича, можно, наверное, назвать тебя. Впрочем, это уже не мое дело.

Она еще раз вздохнула, на этот раз с облегчением и, оставив Маргариту наедине со свалившимся на нее богатством, вышла на улицу. Поймав такси, она заехала в гостиницу и заказала билет на ближайший рейс «Эйр-Франс» до Москвы. Она с удовольствием осталась бы в Париже еще на недельку или на две, но нужно было вытаскивать из тюрьмы Веронику Шкавронскую.

«Ничего, – решила она, – вернусь сюда летом. Летом в Париже теплее».