Анастасия Валеева: Паутина

Руденко горделиво погладил свои погоны. – Мы последнюю неделю в мыле все. Я почти забыл, как Маргарита моя выглядит.

Маргарита Ивановна, жена Семена Семеныча, была по натуре очень мягкая и добросердечная. Она умела обогреть мужа теплыми словами, заботой. Не лезла с нравоученьями, когда видела, что он и без того не в духе, не ворчала, если супруг принимал рюмочку после рабочего дня. Кроме того она была отменным поваром и постоянно баловала Семена Семеныча не только своими фирменными блюдами, но и кулинарными новшествами. В общем, Руденко в этом плане любой мог позавидовать, поэтому он сейчас, как и всегда, упомянул о жене с особо теплой интонацией.

– Неужели они никогда не закончатся? – задумчиво протянула Милославская.

– Кто?

– Преступления.

– Хм, – ухмыльнулся в ответ Три Семерки.

Яна только что закончила очередное дело, а теперь вдруг подумала о том, что этот конец означает только одно – начало. Она знала, что не сегодня-завтра в ее дверь постучит очередной клиент, и ей придется снова приступить к работе.

– Отпуск что ли взять? – пробормотала она.

– Хм, тебе ли об этом горевать? Ты сама себе хозяйка, – ответил Семен Семеныч. – Конечно, возьми. Отдохни немного.

Я же говорю, ты выглядишь неважно. В бассейн походи, в сауну… Любовника, в конце концов, заведи…

– Сема! Я тебя умоляю!

Гадалка не любила говорить об этом. Несколько лет назад семья Милославских, Яна, ее муж и сын, попала в серьезную автомобильную катастрофу, после которой в живых осталась только сама женщина. Ее супруг, Саша, и единственный сын, Андрей, погибли. Яна долго находилась в коме, а придя в себя, была не рада спасению. Она глубоко переживала случившееся, видеть никого не хотелось, не хотелось жить, но изменить ничего уже было нельзя, а жизнь продолжалась.

Таинственный дар Милославская обнаружила у себя именно после клинической смерти, и с тех пор гадание ей заменяло все: семью, работу, широкий круг друзей… Она потеряла своих близких и стала жить, помогая чужим людям.

– О! – воскликнул Три Семерки, услышав звонок в дверь. – Это наверняка Бирюков, – Семен Семеныч сделал последний глоток кофе и засеменил в другую комнату, чтобы посмотреть в окно, – Так и есть! Недовольный какой-то. Зря, наверное, проходил, – Руденко вернулся в кухню, одним движением отправил в рот оставшийся кусок пиццы, затем торопливо зашагал в прихожую, где, натянув фуражку и всовывая ноги в башмаки со стоптанными задниками, сказал гадалке: —

Послушай моего совета: человек без отдыха сдает.

Милославская в ответ только вздохнула. Она пошла вслед за приятелем, чтобы запереть за ним калитку: ближайший часок-другой гадалка планировала вздремнуть.

На улице Семена Семеныча на самом деле ждал напарник, но он был уже не один, что очень удивило Три Семерки. Руденко нахмурился, удивленно приподнял брови и, посвистывая, посмотрел на незнакомца. Тот о чем-то говорил с Бирюковым.

Они стояли возле машины Семена Семеныча, старенькой, видавшей виды шестерки. Бросив беглый взгляд в сторону собеседников, гадалка сразу поняла: эти люди не знакомы, и толкнула локтем в бок сердитого Руденко.

Он, очевидно, сразу поняв ее намек, сбросил с себя никчемную спесь и прислушался к разговору. Отчетливо разобрала его и Милославская. Мужчина обращался к Бирюкову с вопросом о том, действительно ли в этом доме проживает экстрасенс-гадалка.

Яна Борисовна Милославская. Выражение лица руденковского напарника, услышавшего такую профессиональную характеристику Яны, описать трудно. Казалось, что он собирается, как говорится, взять ноги в руки и бежать сразу во все четыре стороны – растерян парень был неимоверно.

– Ну, тут она живет, – деловито окликнул гостя Три.

Семерки, – Дальше что?

– Может быть, товарищ капитан, ты разрешишь мне поговорить с этим человеком? – иронично произнесла гадалка.

Семен Семеныч, нисколько не смутившись, посвистывая отошел в сторону и сделал вид, что осматривает колеса своего автомобиля. Милославская вопросительно посмотрела на того, кто о ней спрашивал.

Это был мужчина лет около сорока, высокий, широкоплечий, несколько сутуловатый. Очевидно, он косолапил при ходьбе – концы его ступней смотрели внутрь. Руки были несколько длинноваты и обращали на себя внимание крупным размером кистей. Он смотрел как-то исподлобья, хотя, возможно, такое ощущение создавалось из-за густых, сросшихся у переносицы бровей.

– Я вас слушаю, – спокойно произнесла гадалка, – Я Яна Борисовна Милославская.