Анастасия Валеева: Паутина

Понимая, что дальше оставаться у нее нет смысла, Виктор еще более помрачнел и направился к выходу. У калитки он кивком попрощался с Милославской и торопливой походкой стал спускаться вниз по тропинке, ведущей к шоссе.

«М-да, – размышляла Милославская, лежа в постели, – и куда же могла податься эта несчастная бабуся? Хотя… почему несчастная? Муж – бывший вояка высокого чина, значит жила она всегда безбедно. А раз ее ныне покойный супруг, царство ему небесное, был еще и идеалом мужчины, жизнь пропавшей была не только обеспеченной, но и вполне счастливой. Многие бы позавидовали такой доле.

Но старость?! Старость-то пришла неминуемо. А вместе с ней и одиночество. Да-а-а… Единственный сынок в течение полугода ни сном ни духом о мамаше. Как же! Ему некогда! Если б вы знали… – мысленно передразнила клиента Яна, – Пожалуй, волком завоешь в четырех-то стенах и променяешь свой идеал на какого-нибудь распаршивенького дедуську. Паршивенький, да свой. Все же есть с кем у окошка мух давить…»

Вывод, к которому таким образом неминуемо пришла Милославская, ей понравился. Дальше были еще смутные соображения в том же духе, но они уже не обладали четкостью и ясностью, потому что гадалкой постепенно овладевал сон.

Этот сон не заставил ее терзаться образами, навеянными только что минувшей беседой с клиентом. Милославская видела море, шторм, огромную цунами, накатывающую на нее. Яне было страшно, она пыталась кричать, но у нее ничего не получалось. На этом все прерывалось, а потом в сонном воображении возникали новые картины, тоже какие-то тревожные и безрадостные.

Проснулась гадалка с каким-то тяжелым чувством на сердце.

Она приняла душ, взбодрилась чашечкой кофе и, поджав под себя ноги, уселась перед телевизором, намереваясь поочередно нажимать кнопки пульта до тех пор, пока на экране не появится что-нибудь для нее интересное. Однако неожиданно раздался громкий стук калиточной щеколды. Джемма, мирно дремлющая у ног хозяйки, вскочила на лапы и подняла угрожающий лай.

– Кого это еще? – поднимаясь с кресла, произнесла гадалка.

Шлепая босыми ногами, она семенящим шагом подошла к окну и, отодвинув тюлевую занавеску, выглянула на улицу. У калитки, оперевшись одной рукой о ее косяк, а другую поставив в бок стоял… Синявский.

– Виктор?! – удивленно воскликнула Милославская.

Уж кого-кого, а его она увидеть никак не ожидала. Вид у гостя был взбудораженный, гораздо более взволнованный, чем во время прошлого визита.

– Что такое?.. – пробормотала Яна, направляясь к выходу.

По дороге к воротам она пыталась представить, что могло спустя всего несколько часов снова привести к ней этого клиента. Неужели обычная настырность? Этого бы Милославской очень не хотелось.

– Иду, иду, – протянула она, услышав повторный настойчивый стук щеколды.

Джемма надрывалась от лая, бросаясь на калитку.

– Фу! – прикрикнула на нее хозяйка, и та нехотя замолчала, продолжая энергично бить хвостом.

– Вы? – спокойно спросила Яна, представ перед гостем, – Сколько лет, сколько зим…

– Оставьте свои шуточки! – раздраженно произнес тот, намереваясь войти.

Но гадалке очень не хотелось пускать его в дом и снова выслушивать доводы, о которых она уже слышала. Яна приняла позу, очень прозрачно намекающую на то, что дальнейшие шаги Виктора для нее очень нежелательны.

– Послушайте! – заметив это, умоляюще пробормотал Виктор. – Это очень серьезно!

– Я понимаю, – перебила его Милославская.

– Нет, вы ничего не понимаете! – закричал он. – Мне телеграмма пришла! От матери!

– Так это же прекрасно… – удивленно и растерянно пробормотала Милославская.

– Ничего прекрасного! – ядовито процедил Синявский.

– Почему? – недоуменно произнесла Яна.

– Возвратившись от вас, я позвонил домой, на Север, – спокойнее заговорил Виктор, – Моя жена сказала, что сегодня получила телеграмму от мамы. Она сообщает, что все у нее хорошо, по-старому, по-прежнему то есть, что жива, здорова.

– Ну? – так ничего и не понимая, произнесла гадалка.

– А матери-то дома не-ет! Я у нее почитай что уже двое суток! На телеграме-то стоит ее домашний адрес! – мужчина нервно сотрясал перед гадалкой бумажкой, на которой он, как оказалось, записал от и до все, что значилось на телеграмме. Видимо, по телефону жена ему продиктовала. Гадалка машинально взяла ее у него и, повертев, сунула в свою сумочку.

Она, задумавшись, молчала.

– Прошу вас, – умоляюще произнес Виктор, – возьмитесь за это дело! Сердцем чувствую: тут что-то не чисто!