Елена Арсеньева - Клад вечных странников

— Слышите, девчонки, чего Маришка говорит: пожар, дескать, идет, — сообщила баба Ксеня.

— Это правда, — кивнул Петр. — Идет прямо на деревню.

— А, так вон что кричали те ребята из машины! — всплеснула руками бабулька в красном платочке, из-под которого выбивались вьющиеся седые прядки-пружинки. — Промчались сломя голову, будто сам черт за ними гнался, вопят не разбери поймешь чего. Это они про пожар, значит, вопили!

— Ну да, а ты думала, Ольга, они тебя покататься зовут, — подала голос востроносенькая, до черноты загорелая старушечка и громко, с ехидцей рассмеялась. — В город, на дискотеку!

— А чего, я еще девушка что надо! И спеть, и сплясать, и за ручку подержать! — задорно кивнула Ольга и без всякой обиды засмеялась вместе с остальными соседками.

Ирина растерянно огляделась. Она думала, при словах Петра здесь такое поднимется… Заранее приходила в ужас, прикидывая, как будут распихиваться по двум оставшимся машинам. Их пятеро, да пять старух, да дед еще. Десять человек, для джипа и «Мерседеса» это не так много. А узлы с барахлишком? А скотина? Ее что, к бамперу привязывать на веревке? Кошмар! А главный кошмар — прощание бедных бабок со своими домами, этим их последним пристанищем…

И вот пожалуйста: ни слез, ни воплей похоронных. Смешки да шуточки! Наверное, они не верят в случившееся.

— Баба Ксеня, — стараясь говорить спокойно, произнесла Маришка. — Дело серьезное. Низинки в лесу уже довольно плотно затянуты дымком, а Петр ведь в таких вещах не ошибется. Ты сама знаешь, он специалист…

— Да знаю, — кивнула баба Ксеня. — Что дело серьезное — кто спорит? Но ведь мы уже которые года норовим сгореть, да никак не сгораем, внученька. Ты еще с детства должна помнить: сколько раз к деревне огонь подступал, бывало-живало, что и эвакуацию объявляли, будто в войну. А Вышние Осьмаки стоят, как стояли. А все почему? Потому что тут святое место. И человек святой живет. Вдобавок у нас свои специалисты есть на случай всякого такого ЧС.

Баба Ксеня обернулась к соседкам:

— Оборонимся, девоньки?

— Оборонимся, а чего ж, — ответила баба Вера.

Ольга, правда, нахмурилась:

— Только взялась масло сбивать… — но тут же махнула рукой: — А, ладно. Подождет масло, никуда не денется. Сейчас, сметанку в погреб уберу и тоже прибегу. Выносите иконы! Печи топите!

— Что-о? — возмущенно вскрикнул Павел вслед старушкам, которых точно ветром сдуло, однако Сергей сердито шикнул на него:

— Погодите! Если не ошибаюсь, сейчас мы увидим редкостный обряд…

Лицо его сияло от удовольствия.

«Правда, что ли, фольклорист? — недоверчиво подумала Ирина, вглядываясь в насмешливые светлые глаза. — Точно, я его раньше видела!» Что-то проплыло в голове, подобно клочку дыма… проплыло и растаяло, не оформившись воспоминанием.

Бабки снова собрались на дороге. Теперь у каждой в руках была икона и крашеное яйцо. Вытянувшись цепочкой, они двинулись к околице.

— Христос воскресе? — хмыкнул Павел. — А целоваться будем? Хотя вроде бы не Пасха.

— Если через огонь перекинуть яйцо, которым первым на Пасху христосовались, пожар уймется, — сказал Сергей. — А эти иконы — Неопалимая Купина. Это что-то вроде феникса. Так называется терновый куст, который горел, не сгорая. В Библии сказано, будто в пламени этого куста Моисею явился посланник Божий: «И явился ему ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает». 16 сентября — день Пресвятой Богородицы — Неопалимой Купины. Но в любом случае деревню обносят этими иконами, охраняя от пожара. Еще полезно белого голубя через огонь перебросить. Правда, с голубями тут напряженка, как я погляжу. Есть еще некоторые средства… интимные, так сказать.

— Какие? — оживилась Маришка, придвигаясь к нему роскошной грудью. — Расскажите, Сережа, вы столько всего знаете… Я тут, можно сказать, выросла, в этих местах, про иконы знаю, конечно, а про яйца и про голубей первый раз слышу. Какие же это интимные средства?

Глаза Сергея растерянно забегали, а Ирина почувствовала, что краснеет. Эта дура Маришка ставит всех в неловкое положение! Ну не может же Сергей во всеуслышание ляпнуть, что пожар должна трижды обежать женщина, у которой в это время происходят регулы, то есть месячное очищение! Огонь — происки дьявола, а нечистые женские крови препятствуют ему переносить пламя с места на место. Вот такие маленькие хитрости больших суеверий…

— Люди добрые, а вы не спятили, часом? — послышался голос Петра, в котором звучала полная безнадежность. — О чем вы? Что с вами? Тут действовать надо, а не лясы точить!