Войтек Стеклач - Как убить золотого соловья

На Вацлавской площади пришлось подняться с места, потому что трамвай был уже переполнен. Я снова засунул журнал в карман и попытался представить себе, зачем это я так срочно понадобился моей бывшей жене. Она, очевидно, начала меня разыскивать после обеда, потому что до одиннадцати я был дома и общался с капитаном.

Я вышел из трамвая и направился по пустой улице к Гединой вилле. У нее горел свет, и я позвонил. Она мгновенно сбежала вниз, накрашенная и одетая явно не по-домашнему.

– Ну и долго же ты, – укоризненно приветствовала меня Геда.

– Кататься на такси никаких денег не хватит, – объяснил я, – а на трамвае с Петршин – это всегда долго.

– Проходи же, – Геда примирительно взяла меня за руку, – у меня гости.

Эти самые гости должны были, очевидно, иметь какое-то отношение ко мне, а иначе зачем бы Геде звать меня? Я хотел ее спросить, но мы уже стояли у входа в Гедино гнездышко.

– Вы знакомы?

– Конечно, – улыбнулся я, пожимая руки Богунке и главному редактору Славику и абсолютно ничего не понимая.

– Ну, что новенького? – блеснула зубками Богунка. – Что изменилось с понедельника, пан Бичовский?

– Да будет тебе, – пожурил ее супруг и в порыве внезапного вдохновения пошутил: – Разве что погода несколько испортилась. Подмораживает.

Богунка засмеялась, Геда тоже, тогда и я в свою очередь улыбнулся. Я заметил, что перед этой троицей, сидящей вокруг круглого столика, стоят пустые рюмки. Причем чистые. Геда перехватила мой взгляд.

– Мы только что сели. Я было подумала, что это ты.

Славиковы намека не поняли, а мне стало ясно, что Геда их не приглашала.

– Во всяком случае, мы все одинаково трезвы, – светски заметил я, и Богунка захихикала.

– Посмотрим, надолго ли!

Геда поставила рюмку для меня и налила «Рондо». Славик, куривший вставленную в позолоченный мундштук сигарету, привычно сделал жене внушение:

– Послушай, Бодя, ты ведешь себя так, что можно подумать, будто ты ужасно много пьешь.

Бодя, не среагировав, одним глотком выпила кубинский ром. Глаза у нее полезли на лоб, и она икнула. Дали себя знать семьдесят градусов.

– Мы даже не чокнулись, – укоризненно произнес Славик, адресуясь для разнообразия к Геде.

– Сейчас исправим, – улыбнулась элегантная хозяйка и налила Богунке новую порцию спиртного. – За что будем пить?

– Пусть у вас все ладится в новой должности, – изящно поднял свою рюмку товарищ главный редактор.

Я удивленно заморгал.

– Понимаешь, – повернулась ко мне Геда, – ты еще не в курсе. Меня тут повысили.

– Теперь это моя заместительница, – добавил Славик.

– Как раз сейчас в трамвае, по дороге сюда, – нашелся наконец я, – я читал «Подружку». Поздравляю.

Надеюсь, прозвучало это сердечно, без иронии, то есть так, как приличествовало в светском обществе. Любопытно, что могло подтолкнуть Славика к повышению Геды, но толчок, очевидно, был мощным, потому что Геда проскочила как минимум место заведующей собственным отделом.

– Значит, за твою карьеру, – поднял я рюмку.

– За наш каторжный труд, – поправила меня Геда.

– Я ставлю на молодежь, – с достоинством кивнул Славик, – а уж человеку с вашими способностями, – польстил он Геде, – всегда открыта зеленая улица.

– Спасибо, – сказала Геда.

Богунка опять все выпила, но это ее нимало не смутило, и она снова сама себя обслужила.

Геда виновато на меня покосилась. Так, чтобы не заметил Славик. Но тот как раз рассеянно взглянул на жену, которая, видно, решила испытать на себе, что такое белая горячка.

– Не пей столько, Бодя…

– Заткнись, – ответила Бодя вежливо.

Славик откашлялся и устремил пламенный взгляд на Геду.

– Вы сможете приступить с первого? Думаю, сможете.

– Да, – кивнула Геда, – я уже говорила об этом с моей начальницей.

– Я рад, – потер Славик руки, – очень рад, что не стал подыскивать другую кандидатуру на это место. Поспешишь – людей насмешишь.

– Это не всегда верно, – вмешался я в беседу: надо же хоть как-то проявить себя в Гедином салоне, а сейчас мне как раз показалось, что разговор приобретает отвлеченный метафизический характер.

– Всегда, – горячо сказал Славик и засмеялся. – Всегда, Честик. Знаешь, – провозгласил он, – есть старая пословица: семь раз отмерь, один раз отрежь.

– Кто здесь кого будет резать? – сострила Бодя.

Засмеялась только хозяйка.

– Хочешь еще? – подмигнула Геда Богунке и взяла бутылку.

– Обожди, – сказала Бодя, – я сама. Ты мне нальешь мало, и я потом буду все время подливать, а все подумают, что я алкого-голик. – И она снова икнула.