Андреа Камиллери - Голос скрипки

Теперь инженер Ди Блази стал ироничным и агрессивным. У комиссара сложилось впечатление, что у этого человека сдают нервы.

- Нет, - ответил он и положил трубку.

Бесполезно звонить Анне Тропеано, он уже знал, что она могла ему рассказать. Лучше он вызовет ее в комиссариат. Но одно ясно: Микела Ликальци пропала из поля зрения в среду после семи вечера; в гостиницу она так и не вернулась, хотя, по словам подруги, и собиралась.

Спать не хотелось, и он улегся с книжкой, романом Деневи, аргентинского писателя, который ему очень нравился.

Когда глаза начали слипаться от усталости, закрыл книгу, выключил свет. Как обычно перед сном, подумал о Ливии. И подскочил на кровати будто ошпаренный, мгновенно проснувшись. Господи, Ливия! Он же ей не звонил с той грозовой ночи, когда притворился, будто связь прервалась. Ливия, конечно же, не поверила, вот почему она больше не звонила. Нужно срочно исправить положение.

- Алло? Кто это говорит? - услышал он сонный голос Ливии.

- Это я, Сальво, любимая.

- Дай мне поспать!

В телефоне щелкнуло. Монтальбано еще долго сидел с трубкой в руке.

Было восемь тридцать утра, когда он вошел в комиссариат с бумагами Микелы. После того как Ливия не захотела с ним говорить, он так разнервничался, что и глаз не сомкнул. Вызывать Анну Тропеано не пришлось. Фацио доложил, что молодая женщина уже дожидается его с восьми часов.

- Слушай, я хочу знать все об инженере-строителе из Вигаты, его зовут Аурелио Ди Блази.

- Все-все? - спросил Фацио.

- Все-все.

- «Все-все» для меня значит и разговоры всякие, пересуды…

- И для меня, представь себе, то же самое значит.

- Сколько у меня времени?

- Фацио, ты что, вздумал играть в профсоюзного деятеля? Два часа тебе на все про все. И то много.

Фацио обиженно посмотрел на начальника, повернулся и вышел, даже не попрощавшись.

При других обстоятельствах Анна Тропеано, видимо, была бы привлекательной тридцатилетней женщиной, смуглой, с иссиня-черными волосами, большими блестящими глазами, высокой и полной. Но сейчас она стояла перед ним поникшая, с красными опухшими глазами и посеревшим лицом.

- Можно курить? - спросила она, едва усевшись.

- Конечно.

Закурила, руки у нее дрожали. Попробовала улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие улыбки.

- Я бросила две недели назад. А со вчерашнего дня выкурила, наверное, три пачки.

- Благодарю вас за то, что пришли сюда по своей инициативе. Мне очень нужно с вами поговорить.

- И вот я здесь.

Внутренне комиссар облегченно вздохнул. Анна оказалась женщиной сильной, слез и обмороков не предвиделось. И потом, она ему сразу очень приглянулась.

- Я прошу вас вот о чем. Если мои вопросы покажутся вам странными, вы все равно отвечайте.

- Конечно.

- Замужем?

- Кто?

- Вы.

- Нет, не замужем. И не в разводе. И даже жениха нет, если уж на то пошло. Я живу одна.

- А что так?

Несмотря на то что Монтальбано ее предупредил, Анна не сразу нашлась, что ответить на такой личный вопрос.

- Думаю, у меня было недостаточно времени подумать о себе самой. Комиссар, за год до окончания университета умер мой отец. Инфаркт. Он был еще молод. Через год после окончания я потеряла маму. И должна была заботиться о младшей сестренке, Марии, которой сейчас 29 лет. Она замужем, живет в Милане. На мне был также брат, Джузеппе. Ему сейчас 27 лет, работает в Риме, в банке. Мне 31 год. Но самое главное, мне просто человек подходящий не встретился.

Она вовсе не нервничала, скорее даже казалась успокоившейся: то, что Монтальбано не сразу заговорил о деле, дало ей небольшую передышку. Монтальбано подумал, что лучше еще повременить.

- Вы здесь, в Вигате, живете в доме родителей?

- Да. Еще папа его построил. Что-то вроде коттеджа на окраине Маринеллы. Он стал слишком большим для меня одной.

- Тот, что за мостом справа?

- Да.

- Я проезжаю мимо по крайней мере два раза в день. Я тоже живу в Маринелле.

Анна Тропеано смотрела на него с некоторым недоумением. Какой странный легавый!

- Работаете?

- Да, преподаю в математических классах в Монтелузе.

- А что преподаете?

- Физику.

Монтальбано посмотрел на нее с уважением. В школе по физике у него всегда было между двойкой и тройкой: вот если бы у него в свое время такая училка была, может, он бы до уровня Энштейна дотянул.

- Вы знаете, кто ее убил?

Анна Тропеано вздрогнула, взглянула на комиссара умоляющими глазами: нам было так хорошо вместе, зачем ты надеваешь маску легавого, хуже сыскной собаки?