Андрей Ветер - Под сводами высокой лжи

– Что случилось? – переспросила она.

– Юра в морге. Авария. Подробностей не знаю. Надо ехать на опознание… – Павел шмыгнул носом и добавил неуверенно: – Только ты не волнуйся.

– Я и не волнуюсь, – дрогнувшим голосом ответила она. – Чего волноваться, когда всё уже случилось. Я понимаю. Он в морге.

– Может, это какая-то ошибка, – начал было Павел.

– Не ошибка. Я чувствую, что не ошибка.

Они съездили в морг, но изуродованное в автокатастрофе тело опознать было невозможно.

– Это не он, – прошептала она едва различимо.

Однако документы, одежда и даже нижнее бельё – всё свидетельствовало о том, что в морге лежал мёртвый Полётов.

Затем были похороны, а после них потянулись унылые дни одиночества. Татьяна ни с кем не встречалась, к телефону не подходила. Её заполнило тупое безразличие ко всему. Иногда она часами стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, стояла с закрытыми глазами и слушала доносившийся снаружи шум. Иногда подолгу лежала без движения на кровати, а потом вдруг вскакивала и бросалась на стену, колотя по ней кулаками.

– Ложь! Не верю! – кричала она до тех пор, пока силы не оставляли её.

Так минуло десять дней.

За окном валил густой снег. Таня сидела на кухне без света и безучастно смотрела на тяжёлые белые хлопья, мерно сыпавшиеся под жёлтым лучом уличного фонаря. Машинально помешивая ложечкой в чашке, она пыталась воскресить в памяти, как они с Юрием гуляли под первым снегом, но вспоминалось только лето, только тепло, только радость. Даже последний год, наполненный только густыми тёмными красками, не вспоминался. Прошлое было окрашено в светлые тона.

– Юра, зачем мне такая судьба? Почему нет у меня права снова испытать то счастье? – громко спросила она.

На лестничной клетке послышались тихие шаги. Ещё ничего не случилось, но Таня вздрогнула, ощутив знакомое движение за входной дверью.

– Юра? – Она застыла в ожидании. Чайная ложка замерла в руке. Тиканье настенных часов в напряжённой тишине сделалось оглушительным. В считанные секунды воздух наэлектризовался и словно сгустился вокруг Татьяны.

В замочной скважине зашебуршал ключ, послышалось металлическое позвякивание. Татьяне стало страшно. В ушах тонко засвистело.

– Юра! – крикнула она и резко встала из-за стола, опрокинув табурет.

В следующее мгновение входная дверь рывком открылась и тут же захлопнулась. Громко простучали тяжёлые зимние башмаки по корридору. В дверном про ёме появилась присыпанная снегом мужская фигура. Черты лица были неразличимы за высоко поднятым воротником и низко надвинутой меховой шапки.

– Кто это? – Таня отступила на шаг и нащупала рукой край стола, чтобы опереться. У неё ослабли ноги.

Вошедший протянул руку к выключателю и зажёг свет. Это был Полётов.

Таня приложила руки к груди, словно желая унять разошедшееся от волнения сердце, и покачнулась.

– Ты?

– Я. – Полётов внимательно смотрел на неё. На настороженном лице застыло ожидание. – Здравствуй, – произнёс он глухо.

– Ты жив? – глаза Татьяны заблестели радостью и неверием. – Ты живой!

– Да. – Полётов быстро шагнул к ней и обнял. – Прости, что так получилось. Прости, что устроил этот цирк, не предупредив тебя. Но я не мог допустить, чтобы кто-нибудь знал…

– Господи, ты живой! Ты здесь! – она теребила его за воротник, гладила лицо, целовала руки. – У тебя щетина.

– С моей стороны это было бесчеловечно, но я не мог иначе. – Полётов пытался обнимать её, но Таня высвобождалась, отступала, смотрела на него, всё ещё не веря в реальность его присутствия.

– Ты живой! А я и не верила, что ты погиб. Я даже Костякову об этом говорила. Я же видела, что пальцы не твои, руки не твои, – шептала она.

– Какие пальцы?

– У покойника в морге… Который с твоими документами…

– Ты Павлу на это указала?

– Да, но он отмахнулся, сказал, что у меня просто нервы и что моё неверие вполне объяснимо.

– То есть он не усомнился?

– Нет, – Татьяна отодвинулась, разглядывая Юрия. – Аразве это не ваш совместно устроенный маскарад? Нет?

– Никто в этом не принимал участия. Никто не знает, что я жив.

– То есть… А я думала… Последние дни я всё время думала об этом и решила, что вы для какой-то надобности инсценировали гибель Полётова…

– Я сам всё сделал. Никто из управления не догадывается…

– Сам? Зачем?

– Чтобы исчезнуть. Чтобы перестать для всех существовать. Для всех!

– Не понимаю.