Стенли Эллин: Свет мой, зеркальце, скажи

Она поднимает голову.

- Я хочу увидеть этот номер. Немедленно. Проводи их, а потом мы отправимся в этот отель.

- В час ночи? Это бессмысленно. Послушай, Джоан, завтра. Завтра, прямо с утра...

- Тотчас, с тобой или без тебя, я немедленно отправляюсь посмотреть этот номер.

- И что ты рассчитываешь там найти? Или скорее кого ты думаешь там найти?

- Я найду там то, что ты оставил. О, Бог мой, ты болен. Болен. И не хочешь лечиться. Ты никогда не пытался вылечиться.

Север, юг, запад и восток, решетки стучат и захлопываются.

- Джоан, я пытался. Господи Иисусе, физические потребности - не из тех вещей, от которых можно избавиться чудесным усилием воли. Ты это знаешь. Если бы ты предоставила мне немного больше времени...

- Нет. Завтра мы с Ником переезжаем к родителям. В понедельник я отправлюсь к адвокату на консультацию по процедуре развода.

- Ты отдаешь отчет о том, что станет с Ником после разговора об этом?

- А ты отдаешь отчет о том, что только что сделал со мной?

- Послушай. Надо набраться терпения. Нику нужно время. Его надо подготовить. Мы можем дать ему понять, что разойдемся, но пока будем вместе. Он заслуживает хотя бы снисхождения, Джоан. Неделю. Восемь дней.

- Неделя, - вздыхает устало она. - А потом я скажу ему, что все кончено.

- Я скажу ему сам. Можешь не беспокоиться. Я сделаю это как можно мягче.

- И сознавая, что это действительно прощание навсегда.

- О нет!

Она с ужасом смотрит на меня.

- Неужели ты хотя бы на миг представлял, что я позволю тебе...

Она умолкла. Если даже она и хотела что-то добавить, то не находила слов.

- Разрешить мне что? Ты отлично знаешь, что это не заразно.

Я приблизился, взял её кулачки в свои ладони и сжал их, продолжая умолять:

- Давай поймем друг друга. Сейчас же. Если ты лишишь меня права встреч, я не отвечаю за то, что произойдет. У всех есть пределы терпения, и у меня тоже. Для меня на свете есть только сын. Если ты его у меня вырываешь, даже подыскав самую безобидную причину его исчезновения из моей жизни, ты кладешь голову на плаху. Поняла?

Я сжимаю кулачки изо всех сил, она корчится от боли.

- Пит, отпусти! Ты делаешь мне больно.

Я разжимаю ладони.

- Думаю, теперь ты поняла.

- Ну вот, господин председатель, - удовлетворенно заявляет Гольд. Дело раскрыто.

- Правда?

Гольд загибает пальцы.

- Эта сцена показывает нам вначале, что он мог совершить акт насилия против того, кто пытается разлучить его с сыном. Теперь, два года спустя после развода, его страсть к Вивьен улеглась и он признает, что она разбила его семью. И сегодня, вернувшись раньше обычного, чтобы встретить сына, он находит Вивьен у себя, готовую к действию. Кто мог впустить ее? Только служанка. Если заговорит служанка, у него будут неприятности с бывшей женой. Она имеет на это все права и может полностью забрать сына из его жизни. Он ссорится с Вивьен, обвиняет её, и не совладав с собой её убивает. Как я сказал, дело совершенно ясное.

- Есть ли у вас отвод к этому резюме ситуации?

- Нет.

- Вы, может быть, не заметили этого, Пит, но нам необходимо выслушать свидетеля.

- Больше нет нужды в свидетелях. Гольд все объяснил, рассказал все так, как было.

- Это вы отобрали присяжных, Пит. Согласно правилам этого трибунала, все присяжные должны быть выслушаны.

- Еще один закон, навязываемый вами? Господи! Я вам повторяю, больше нет нужды в свидетельских показаниях. Я больше не желаю ничего слышать.

Он не обращает внимания и показывает пальцем на восковой манекен, последний в ряду.

- Вы, юная особа.

Она ласкает щеку моего отца, отклеивается от него и поднимается. Она высокая, рыжая, со вздернутым носом, голубыми глазами, пухлыми губами, накрашенными блестящей красной помадой, и подведенными карандашом глазами. Волосы поддерживает сеточка. Она очень молода, с фигурой подростка.

- Да, господин судья?

В её голосе намек на гундосый акцент янки, слегка перекрывающий акцент южанки. Надо родиться и воспитываться на юге Флориды, чтобы узнать эту смесь. Акцент фермеров графства Дейв.

- Ваше имя, мадмуазель?

Она кивает в мою сторону. В жесте сквозит чудовищное отвращение.

- Ему нравится называть меня Вивьен, судья. Как ту, которая играла в "Унесенных ветром". Это она, должно быть впервые увлекла его. А затем ей стала я.

- Вы хорошо знаете обвиняемого?

- Я провела с ним минут десять, когда он был ребенком, в Майами, и вы хотите, чтобы я его хорошо знала? Но говорят, что он никогда не смог выбросить меня из своей тупой головы. Ибо он - захудалый актеришка, судья, если вы улавливаете, что я хочу сказать. А я - девушка его мечты, которой он хотел бы обладать.