Эрнест Хорнунг - Совсем не синекура

— Итак, вы полагаете, что могли бы ухаживать за мной, да?

— Уверен, что смог бы, сэр.

— Учтите, без чьей-либо помощи. Я больше не держу ни души. Вам придется самому варить себе еду и мне — мою размазню. Думаете, справитесь?

— Да, сэр, справлюсь.

— Почему вы так считаете? У вас что, есть такой опыт?

— Нет, сэр, совсем нет.

— Так что же вы делаете вид, как будто он у вас есть?

— Я только хотел сказать, что буду очень стараться.

— Хотел сказать, хотел сказать! Вы небось везде очень старались.

Я потупил взгляд. Он читал мои мысли. И что-то было у него в лице, что заставило меня проглотить готовую сорваться ложь.

— Нет, сэр, не везде, — просто сказал я.

— Хе-хе-хе, — захихикал несчастный больной, — ну, ты молодец, что признался, правда молодец. Если бы не признался, выгнали бы тебя отсюда в шею, чтобы и духу твоего тут не было. Можно сказать, спас свою шкуру. Посмотрим дальше. Вы окончили частную школу, и очень известную школу, но в университете не были. Так?

— Точно.

— И что же вы делали после школы?

— Получил наследство.

— А потом?

— Истратил деньги.

— А дальше?

Я как воды в рот набрал.

— А дальше, я спрашиваю?

— Можете спросить моего родственника. Он человек известный и обещал замолвить за меня словечко. Сам я, пожалуй, больше ничего не скажу.

— Скажете, сэр, скажете! Вы что ж, полагаете, что я поверю, что выпускник такой школы просто так захочет получить эту работу, только лишь из-за того, что у него что-то там в жизни не получилось? Мне нужен джентльмен. И вы должны мне рассказать, что с вами произошло, даже если вы никому об этом не говорите. А вы, доктор Теобальд, можете убираться к чертовой матери, если до сих пор еще этого не поняли! Этот человек, может, подойдет, а может, и нет, но вам здесь делать больше нечего. Если мне что-то понадобится, я велю ему спуститься к вам и передать. Не мешайте, не мешайте, сэр. Если у вас есть какие-нибудь претензии, вставьте это в счет!

Слабый голос постепенно набирал силу, и последнее, прямо-таки уже оскорбление, визгливо полетело вслед ревностному служителю медицины, который ретировался с таким видом, что у меня не было ни малейшего сомнения, что он не преминет поймать на слове своего трудного пациента. Дверь комнаты захлопнулась, каблуки доктора прогрохотали вниз по лестнице. Я остался в квартире один с этим исключительным, но страшноватым стариком.

— Наконец-то избавились! — прокаркал больной, быстро приподнявшись на локте. — Не могу похвалиться, что у меня здоровое тело, но здоровый дух пока точно присутствует! И чтобы его поддерживать, мне для общения нужен джентльмен, который бы постоянно находился при мне. Я стал что-то уж слишком слушаться этого типа. Он даже курить мне не разрешает, весь день торчит здесь, проверяет, не курю ли я. А сигареты лежат там, за «Мадонной в кресле».

Это была репродукция с картины великого Рафаэля, рама немного отходила от стены, и стоило только дотронуться, как пачка сигарет вывалилась из-за нее.

— Спасибо, а теперь огоньку.

Я зажег спичку, подержал ее, пока больной абсолютно нормальными губами делал затяжку, и неожиданно вздохнул. Я совершенно отчетливо вспомнил моего дорогого Раффлса, потому что с губ больного сорвалось колечко дыма, вполне достойное незабвенного А. Дж. Раффлса, и медленно поплыло вверх к потолку.

— Угощайтесь. Сигареты не самые плохие. Но это, конечно, не «Салливан»!

Я не могу повторить, что я сказал. Я вообще не помню, что я сделал. Я только знаю — да, да, я знал, — что передо мной был А. Дж. Раффлс, собственной персоной!

— Да, Кролик, то был кошмарный заплыв, ручаюсь, ты бы утонул. Меня спас закат. Море как будто пылало. Я почти и не плыл под водой, но все время старался двигаться к солнцу. Когда оно село, я отплыл уже на милю. Я рассчитывал, что меня не поймают, однако и не хотел, чтобы мой поступок посчитали самоубийством. Мне недолго осталось, Кролик, но пусть меня лучше повесят, чем самому наложить на себя руки.

— Старик, дорогой, только подумать, ты опять рядом! Мне кажется, мы с тобой снова на борту того немецкого парохода, а все, что тогда случилось, просто приснилось в кошмарном сне. А я-то думал, что никогда больше не увижу тебя!

— Так ведь очень было на то похоже, Кролик. Риск был огромный, и все время не везло. Но все-таки я выиграл, когда-нибудь я тебе расскажу — как.

— Да я никуда не спешу. По мне, хорошо уже то, что ты здесь. Я и знать не хочу, как ты сюда попал или почему, хотя догадываюсь, что тебе не совсем весело. Дай-ка я хорошенько разгляжу тебя, прежде чем позволю тебе что-нибудь рассказывать.