Никита Воронов - Огненный лис

— Я поэтому и засомневался, — его собеседник крутанул на пальце брелок сигнализации.

— Даже в Литве, недавно вот мужики оттуда приезжали, такая «ауди» штук шестнадцать тянет. Никак не меньше.

— Ну, он все-таки отвечает…

— Кто отвечает — мент? Гаишник? Чем? Не смеши.

Деляги привычно трепались о своем, наболевшем, а потому на проходящего мимо Рогова внимания обратили мало.

Но Виктор и сам не знал, зачем заглянул по пути домой на этот полудикий авторынок — делать ему здесь было совершенно нечего. Денег в кармане не хватит даже на фирменные свечи, так что на роль солидного покупателя Рогов претендовать не мог.

Продавец из него тоже получился бы никудышный — старенький «москвич» стоит не дороже металлолома, а за покрышки из подвала теперь можно получить разве что в морду.

Впрочем, было на что и просто поглазеть. Вроде обыкновенный будний день, двенадцать часов, рабочее время — но на рынке все равно суета, гомон, толкучка.

Сменяют друг друга на вьезде и выезде иномарки, занимают места получше, вытеснив в кучу подержанные «жигули» и один-единственный затесавшийся к ним «москвич» сорок первой модели. Впрочем, есть ещё одно чудо техники — ушастый «запорожец», тоже в какой-то степени иностранный автомобиль. Справедливости ради стоит отметить, что все машины, без различия цвета, возраста и национальной принадлежности чисто вымыты и готовы к продаже.

Виктор приценился к нескольким авто, глянул на выписанные фломастером цифры и с грустью подумал, что в ближайшее десятилетие ему придется ходить пешком.

Протиснувшись сквозь толпу мужиков, он наискось пересек сквер с танком-памятником на пьедестале и прибавив шагу запрыгнул в трамвай.

До дома оставалась несколько остановок, и Рогов сел на свободное место — благо, других пассажиров почти не было.

Виктор просто ехал и ехал, стараясь ни о чем не думать. Настоящее казалось странным и страшноватым, будущего вообще могло не быть, поэтому Рогов воспринимал мир таким, каким он сейчас виделся из катящегося по рельсам трамвая. Усталый мозг отказывался, не хотел анализировать, делать выводы и прогнозы — он просто фиксировал картинки за окном и тут же сбрасывал их в отвал подсознания.

Случайные мысли цеплялись одна за другую, не оставляя следа и практической пользы. Почему-то вспомнилось: «Кесарю кесарево, а слесарю слесарево!»

Вагон подождал светофора на следующей остановке, хлопнул погнутыми дверями и покатился дальше, тренькая и переваливаясь с боку на бок. Поплыли мимо стеклянные, бесконечные ленты окон жилых кварталов, типовые универсамы, школы, кинотеатр.

Рогов помнил — когда-то он назывался «Веснушка». Виктор в детстве и ранней юности множество раз сидел в его темном, уютном зале. Что же тогда шло? «Зорро»… «Сломаная подкова»… Много было хороших фильмов.

Говорят, сейчас больше кино не крутят. Кончились утренники, затих ребячий шум и ворчание старой уборщицы в синем, выцветшем сатиновом халате… Только раз в неделю какая-то секта арендует зал для своих молебнов и проповедей.

— Жаль. Жаль, конечно, если правда.

Выплыл навстречу обшарпанный лайнер из стекла и бетона — здание Корабелки. Трамвай прошмыгнул мимо, как чумазый буксир под бортом океанского теплохода, робко тренькнул звонком, поприветствовал.

Виктор вышел на следующей остановке. Вдоль недавно прорытого, но так и не доведенного «до ума» канала углубился в парк, поднялся по тенистой аллее и очутился в квартале от своего дома.

«Вот сейчас приду, — подумал он, — и просто завалюсь спать. Выключу телефон, завалюсь на диванчик…»

— Привет, Рогов. А я тебя заждался. Ох, заждался! И не я один.

Виктор опешил. По телу его пробежала судорожная, холодная волна, отразившаяся в глазах непониманием и тревогой.

Прямо в лоб Рогову, снизу вверх, от бедра глядел вороненый ствол «макарова». Это, разумеется, исключало всякие возражения.

— В чем, собственно, дело? Что нужно-то от меня?

— Обьясню, — лицо участкового не выражало ничего, кроме серьезного и вдумчивого отношения к работе. — Обьясню! Только не здесь. Давай-ка отойдем…

В голосе и словах стоящего напротив человека Виктор не почувствовал ни злобы, ни даже законной радости удачливого ловца, на которого выбежал зверь.

— Куда отойдем?

— А куда хочешь, — продолжал удивлять участковый. — Хочешь, в кафе… Я бы, честно сказать, сьел чего-нибудь. А то ведь сутки тут из-за тебя толкусь, не жравши толком.