Сергей Федин - Детективы

— Постойте, постойте! — всплеснул руками субъект. — Но ведь я уже приобрел этот холст!

— Да, но этот господин хочет заплатить больше, — выдавая желаемое за действительное, кивнул художник в сторону Глума.

— Э-э, гм, — замялся сержант, явно колеблясь.

— Поздравляю, коллега, — расшаркался перед Глумом «специалист по современной живописи», — у вас отличный вкус! Сразу видно знатока! Боюсь, что работа достанется вам, у меня больше нет с собой денег. Мне очень жаль, — добавил он, чуть не плача, — расставаться с этой блестящей картиной.

Похвала «коллеги» сразила несчастного Глума наповал.

— Хорошо! — воскликнул он в явном помрачении рассудка. — Беру за тысячу сто!

Дрожащими от нетерпения и жадности руками он стал отсчитывать купюры.

— Сержант Глум! — неожиданно рявкнул интеллигентный Борг. — Приказываю вам спрятать деньги и следовать за мной.

Сержант вздрогнул и инстинктивно повиновался.

— Что такое, инспектор? — забеспокоился он. Здравый смысл и природная подозрительность постепенно возвращались к нему. — Тут что-то не так? Но ведь вы же слышали, что сказал искусствовед про эту картину?

— Это такой же искусствовед, как и вы, — засмеялся Борг, уводя Глума подальше от опасного места. — К тому же оба этих мошенника в сговоре.

Что вызвало подозрения инспектора Борга?

— С чего вы взяли? — сразу насторожился сержант, зная, что Борг редко ошибается. — Вроде бы все без обмана.

— На взгляд дилетанта. Но даже самый дремучий искусствовед знает, что акварельные рисунки делаются на специальной бумаге, и никогда не назовет акварель холстом.

— Да? А я и не знал ничего такого, — расстроился Глум.

— Ничего страшного, в полицейских академиях такого не проходят, — успокоил его инспектор и тут же предложил: — Ну что, посмотрим другие картины?

— Нет уж! — отрезал Глум, в последний раз оглянувшись на соблазнительную купальщицу. — Хватит с меня искусства. Лучше уж я куплю Матильде горные лыжи.

И он решительно зашагал к выходу из парка.

Судьба не раз поворачивалась к инспектору Боргу спиной, но после того, как ему выпало дежурить в полицей-ском управлении в новогоднюю ночь, он понял, что она отвернулась от него навсегда, и не ждал от жизни ничего хорошего. Поэтому, когда в 23.30 в комнате, которую Борг делил с сержантом Глумом, раздался телефонный звонок, он приготовился к самому худшему.

— Отдел расследований, — вяло буркнул Борг в трубку.

— Продажная двуногая обезьяна! — внезапно обрушился на него поток замысловатых ругательств. — Безмозглый полицейский таракан! Вонючая служебная каракатица! Шелудивый…

Ничуть не удивившись, инспектор с самой любезной улыбкой передал трубку неунывающему Глуму:

— Кажется, это вас.

— Кто там? — деловито поинтересовался у него сержант, забирая трубку. — Матильда?

— Да нет, какой-то биолог, — уклончиво ответил Борг, с интересом наблюдая за реакцией напарника.

— Биолог? — захохотал Глум. — Да у меня всегда была двойка по биологии. Слушаю! — рявкнул он в трубку, продолжая улыбаться.

То, что он услышал, явно усилило его врожденную нелюбовь к биологии. Улыбка медленно сползла с добродушного лица сержанта.

— Ах ты, мензурка недоношенная! — побагровев, заорал он в ответ. — Да чтоб у твоей глисты запор был! Да чтоб ты прославился и твоим именем назвали какую-нибудь заразу! Да чтоб тебя…

— Я думаю, обмен приветствиями состоялся, — вмешался сразу повеселевший Борг, вырвав трубку у вошедшего в раж сержанта. — Объясните, пожалуйста, чего вы хотите, — подчеркнуто вежливо обратился он к неведомому хулителю.

— С удовольствием, — донесся издалека до слуха инспектора неожиданно спокойный голос. — Речь идет о захвате заложника.

— Я вас внимательно слушаю, — сразу посерьезнел Борг, кивком указав Глуму на параллельный телефон. Сержант тут же взял трубку.

— Я — представитель революционной организации ООУЗ, — торжественно начал неизвестный. — Сегодня утром был арестован наш боевой товарищ Ры Сигей, проводивший запланированную акцию протеста.

Тут Борг вопросительно взглянул на сержанта, и тот утвердительно кивнул, почему-то снова улыбаясь.

— Только что, — продолжал революционер чеканным голосом, — я захватил заложника. Он будет уничтожен ровно в полночь, если до этого времени Ры не будет освобожден. Доказательства серьезности своих намерений я предоставлю. Вот первое.