Елена Арсеньева - Клеймо красоты

Разумеется, она не умерла, даже типун на языке не вскочил. Однако что это за труха сыплется из наволочки?

Катерина осторожно просунула туда руку и нащупала истертые листки и горсть бумажной пыли. Надо же, некоторые дедовы письма совсем истерлись! Все-таки бабушка не просто так зашила их в подушку для бережного хранения, а каждую ночь подкладывала эту подушку под голову. Как бы общалась с дедом до последних дней жизни. Может быть, из-за этого запредельного общения она так любила поспать или хотя бы просто полежать с закрытыми глазами, прижимаясь щекой к выцветшему мулине. Ну и вот вам результат, пожалуйста: перед Катериной ломкие листки с неразличимым, совершенно стершимся текстом. Конечно, ведь все свои письма дед Василий писал карандашом, где ему было взять ручку с чернилами на передовой! Химический карандаш еще хоть какие-то следы оставил, а вот простой… ничего не осталось, ничего! Однако то письмо из госпиталя, насколько Катерина вспоминает, было написано именно чернилами. Она еще тогда, много лет назад, обратила внимание на кляксу в уголке странички. И подумала, помнится, что эта Клава Кособродова, наверное, была изрядная неряха… вроде некоей Кати Старостиной. Наверное, именно поэтому Катерина и запомнила накрепко эти имя и фамилию.

Так. Вот оно, это письмо!

Густо-фиолетовые чернильные строчки, неровный, скачущий почерк с нечетко прописанными буквами. Да, это не почерк пятерочницы, даже странно, что Клава Кособродова посадила в письме только одну кляксу!

У Катерины почему-то заколотилось сердце, когда она развернула потертый на сгибах, желтый листок.

«Здравствуйте, моя любимая жена Асенька, родные дети Сережа и Машенька!

Не пугайтесь, получив письмо, написанное чужим почерком. В последнем бою меня ранило в правое плечо, оттого и не в силах я держать в руке карандаш. Но к нам в госпиталь ходят девушки со швейной фабрики, школьники ходят, и всегда найдется добрая душа, чтоб взять бумагу и написать вам под диктовку».

А где же про Клаву Кособродову? Катерина торопливо пробежала глазами строчки. Ах да, вот, ближе к концу, уже после рассказа о смерти какого-то там бывшего соседа: «Вот и та девушка, что пишет за меня это письмо, говорит, что тоже любит сказки, хотя она уже не маленькая и даже не школьница, а работает на пошивочной фабрике. Она была при кончине нашего прежнего знакомца, она ему и глаза прикрыла. Ее зовут Клава Кособродова, душа у нее добрая, а почерк разборчивый, не то что у меня, так что надеюсь крепко: каждое слово ты в моем письме разберешь и поймешь правильно. Но Клаву зовут и другие раненые письма писать, не все же мне ее умелыми руками пользоваться».

До чего странно! Только вчера Катерина видела эту самую Клаву своими глазами, а сейчас читает о ней в письме полувековой давности. Какой она стала теперь, Клава Кособродова… несчастная развалина, полная ненависти к жизни! Хотя ей досталось в этой самой жизни, досталось крепко, очень крепко! Такое ощущение, что кто-то ее жестоко проклял, эту самую Клаву Кособродову, и на своем пути к богатству – скорее всего воображаемому, конечно! – она натыкалась только на неодолимые препятствия.

Что это там рассказывала Оксана? Попала под бомбежку, потеряла память, потом была в заключении, и даже когда нашла наконец приют и спокойствие в семейной жизни, надо же было случиться так, чтобы в одночасье погибли и муж, и дочь, и зять, оставив старуху управляться с шалой Оксанкой – и так не вовремя воротившейся памятью о сокровищах, которые навеки останутся недоступны.

А может быть, клад и в самом деле был… или даже сейчас есть? Тогда неудивительно, что Клаве так крупно не везло. Клады ведь обычно заклинают. На десятого человека, например, то есть клад откроется только десятому из тех, кто на него наткнется, а его предшественники будут уверены, что в руках у них – какие-нибудь старые черепки или просто грязь. Или на третьего мертвеца заклинают, что означает: должны умереть трое прикоснувшихся к кладу, и лишь тогда его можно будет взять. Бывают клады, заклятые на определенное слово или время, на погибель взявшего… Да мало ли каких премудростей намудрено за долгую-предолгую историю скрывания всех и всяческих кладов, а также их поисков! Напрасно думают несведущие люди, будто главное – найти координаты того места, где закопаны в земле или замурованы в стене сокровища. Не менее важно знать, каким заклятием они закляты, чтобы оберечься от последствий старинного колдовства.