Елена Михалкова - Танцы марионеток

– Ик! – ответила она художнику, в глазах которого мелькнула растерянность. – Ик!

За последний час Юлька так намерзлась, что от холода начала икать, и остановить этот ужасный процесс было никак невозможно. Брови Романа полезли вверх, и она прокляла свой подлый организм, подложивший ей свинью в такой неповторимый момент. Богини не икают! А если икают, то не тогда, когда им сообщают об их божественной природе! Они только загадочно улыбаются и этим окончательно сводят с ума поклонников их небесной красоты.

Ей захотелось разрыдаться и убежать, потому что выйти из ситуации с достоинством казалось немыслимым! Но бежать было некуда. Более того, скоро должна была вернуться жена Романа, голубоглазая стрекоза Кристина, и Юлька представила, как столкнется с нею на лестнице, промчится мимо, громко икая, и растает в темнеющей дали за оградой, оставив за собой только эхо. И какое эхо!..

– Ик! – с отвращением к самой себе издала она снова и сжалась, ожидая, что сейчас Роман обидно засмеется и больше никаких сеансов не будет.

Но он не засмеялся.

– Бедная девочка… – проговорил он и свел брови так, словно сам страдал. – Замерзла! Я идиот, не догадался даже предложить тебе плед.

И после этого немедленно закутал Юльку в теплый шотландский плед, напоил каким-то горячим коктейлем, который тут же смешал сам и преподнес ей на крошечном серебряном подносе, где помещался лишь один бокал, и, пока она отогревалась, рассказывал ей о…

О чем Мансуров рассказывал, Юлька забыла буквально тотчас же. Если вообще понимала. Ее голова была занята лишь одним: она видела со стороны, как сидит рядом с ним на мягком широком диване, укутанная в плед с ногами, вокруг них – картины, в руке у нее бокал с коктейлем, и прекрасный принц в образе художника говорит с ней тихо и доверительно. «Со своей женой он наверняка так не разговаривает!» Затем ее проводили, усадили в такси и напоследок посмотрели долгим прощальным взглядом – совсем таким же, как в прошлый раз.

Неудивительно, что, вернувшись в квартиру Конецкой, она потеряла осторожность.

– Ты начала сутулиться, – сурово заметила старуха, когда после ужина Юлька мыла посуду. – Следи за собой. Вот так встретишь своего долгожданного принца, ссутулишься при нем, и разочаруется он в тебе! Принцы, голубушка, нынче пошли привередливые и разборчивые.

Юльке вспомнился Роман, не посмеявшийся над ней, а посочувствовавший, и она храбро парировала, будучи уверена в своей правоте:

– Ну и что, что привередливые? Пусть он полюбит меня такой, какая я есть!

«Что, выкусили, Марта Рудольфовна?! Нечего вам будет на это возразить, совершенно нечего!»

– Какая ты есть? – Кончик левой брови насмешливо вздернулся. – Детка, ты с ума сошла! Где ты начиталась этой мути?

– Отчего же мути? – чуть менее смело сказала Юлька. – Все правильно. Я – ценность сама по себе, и поэтому…

Ее прервал смех – нет, не смех, а настоящий хохот. Ведьминский – каркающий, хриплый. Конецкая смеялась искренне, от души, хохотала до слез, ничуть не заботясь о том, что может разбудить Валентину Захаровну или Лию. Впрочем, о последней она, должно быть, даже не помнила, не говоря уже о том, чтобы заботиться о ее комфорте.

– Ценность! – Марта Рудольфовна всхлипнула, утерла слезу и восхищенно попросила: – Голубушка, скажи, пожалуйста, что-нибудь еще о себе. Давно так не смеялась.

Юлька угрюмо молчала.

– Не хочешь? Тогда я тебе скажу. Девиз «Полюби себя такой, какая ты есть» придуман дураками и неудачниками. Почему дураками? Потому что никто не знает, какой он есть на самом деле. Вот ты – ты знаешь, какая ты есть? Да ты ничего о себе не знаешь. Заметь, я говорю не о внешности, а о том, что у тебя в голове…

– К примеру, я знаю, что люблю много поесть, – начала Юлька.

– Ах, оставь! О привычках речь не идет. Всем и так понятно, что эту мантру о любви придумали толстые курящие тетки, обжирающиеся вредной едой и не желающие оторвать свой зад от дивана, чтобы сделать десять приседаний. Пока они твердили ее, другие, поумнее, сидели на диетах, ухаживали за своим телом, украшали себя – в общем, всячески улучшались вопреки приводимому тобой постулату. И, что характерно, в массе своей имели куда больший успех у мужчин!

Юлька молчала.

– Так вот, девочка, ты ничего о себе не знаешь. Ты сама не можешь понять, «какая» ты есть. Обрати внимание на собственные реакции: когда тебе нужно быстро отреагировать, на лице твоем можно заметить секундную растерянность, и вовсе не потому, что ты колеблешься между правильным и неправильным решением. Нет, ты колеблешься, потому что не знаешь решения вообще для той себя, какой ты являешься . Ты размышляешь: какое поведение должно быть свойственно тебе, дурынде двадцати лет от роду, пытающейся быть красивой? Какую схему, какой шаблон использовать? И на это накладываются сомнения в том, правильно ли тебя оценят, не будешь ли ты выглядеть глупее, чем есть, и какое же в итоге мнение сложится у окружающих. Перемой это блюдо, оно вымыто кое-как, я отсюда вижу.