Джеффери Фарнол - Тайна Лоринг-Чейза

Дэвида охватила внезапная слабость, и он опустился на плиту рядом со стариком. Потом снял шляпу и закрыл глаза.

- Мишш Клея - мой хороший друг.

- Когда она показывала вам нож? И где?

- Я видел, как она покупала его у цыганки... Отдала целую гинею, во как! Тогда я увидал его в первый раз.

- А когда во второй?

- Жа день до убийштва.

- Где?

- Как вы жнаете, сэр, я не боюсь привидений и вот пошел я к старой мельнице...

- Где это?

- Ну, это развалины в лесу, у старой жапруды. Я отправился туда вечером жа форелью - она водится в ручье, - и вдруг приходит Том Якшли...

- Яксли? - переспросил Дэвид.

- Ага, Том Якшли! Пьяный, весь трясется от злости и говорит мне: "Смотри, как мне досталось!" - и тычет пальцем себе в левую щеку. А она у него вся опухла, и синяк в пол-лица. "Кто тебя так?" - спрашиваю. "Сквайр, своей тростью! - Том отвечает, - Но больше он этого не сделает!" - говорит. "Сделает, - говорю, - он скор на расправу, наш сквайр." А Том как жарычит: "Ну, нет, меня он никогда больше не ударит!" Совшем ожверел. "Это почему же?" - спрашиваю я. "Потому что он умрет!" - говорит он. "Только не он! говорю я. - Такие своей смертью не умирают, а кто посмеет схватится со сквайром? Никто, а жаль", - говорю. "Долго ему не прожить", - спокойно так говорит Том. "С чего ты взял?" - спрашиваю. "Ешть причина", - говорит он. "Какая такая причина?" - говорю. "Вот!" - говорит Том, фыркает, плюется как безумный, и показывает мне этот нож с серебряной рукояткой. "Где ты его взял? - спрашиваю я. - Это нож мисс Клеи". - "Ничего, побудет у меня," отвечает и уходит прочь.

- Значит, Яксли! - Дэвид вскочил и прошелся несколько раз туда-сюда. Вы кому-нибудь еще об этом рассказывали?

- Ни одной живой душе.

- Почему?

- Да кто ж меня будет слусать? Дурачье!

- Значит, нож был у Яксли, тот самый нож... Вы наверняка знаете?

- Ага, совершенно точно... Ну, ладно, молодой господин, кажется, на сегодня хватит ш нее, да и камень остывает, так что, пожалуй, пойду-ка я домой, на боковую.

С этими словами старик, кряхтя, поднялся, и оба покинули мрачное место.

- А как вас звать, если я захочу вас найти? - спросил Дэвид.

- Джоуэл, сэр, - так же, как и моего сына, Джоуэл Байбрук... Я, жначит, буду старый Джоуэл, а сын мой - молодой, хотя он давно не мальчик.

- Тогда, прошу вас, Джоуэл, возьмите эти монеты в знак... моего почтения... Так вы точно говорите, что это был тот самый нож?

- Будьте покойны, сэр, тот самый. Сердечно благодарен.

- И вы никому о нем не говорили?

- Ни единой живой душе... кроме одного чужака. Приятный такой малый из "Вздыбившегося коня" - он еще в таких вышоченных шапогах ходит.

- Вы имеете в виду мистера Шрига, полицейского с Боу-стрит?

- Ну да. Да и скажал-то только потому, что он навроде и так все знал без меня, а с ним было так приятно потолковать... Такой прямо вежливый малый, этого у него не отымешь. Ну, доброй ночи, сэр, и еще раж шердечное спасибо!

И старый Джоуэл поплелся домой, оставив Дэвида терзаться новыми волнениями и загадками...

Итак, Шриг знал о кинжале, а теперь знает и кому он принадлежал!.. Проклятый кинжал! Хорошо, что он надежно спрятан, спрятан там, где его никто не найдет. Единственная утешительная мысль.

Звон церковного колокола, пробившего одиннадцать, заставил Дэвида вздрогнуть и прервать невеселые раздумья, но, оставив сонную деревню позади, он снова вернулся мыслями к рассказу старика. "Мог ли егерь убить сэра Невила?.. Нет, это невозможно! Ведь я, когда гнался за Баукером, перешагнул через бесчувственное тело Яксли, а Бен добрался до дома в самый раз, чтобы услышать, как совершается преступление... Но все же, если рассказ старика правдив, кинжал в тот роковой вечер находился у Яксли. Стало быть, он каким-то образом с ним расстался... Но как это произошло? И к кому попал кинжал?" Дэвид внезапно остановился, осененный новой мыслью. "А вдруг Баукер во время схватки с Яксли отнял у него кинжал и забрал себе? Но тогда убийца все-таки Баукер... Ловко же он напридумывал обо всех этих звуках и шорохах... Неужели это сплошная ложь?"

Все больше запутываясь в нагромождении фактов, Дэвид наконец добрался до гостиницы и в удивлении остановился, увидев мистера Шрига, в одиночестве сидящего перед входом на одной из скамей. Сыщик усердно дымил своей трубкой.

- Сэр, - торжественно отсалютовав Дэвиду трубкой, обратился к нему Шриг, - прошу вас на два слова.

- Сколько угодно, - ответил Дэвид.

- Может быть, присядете?

- Нет, - сказал Дэвид, - не могу, пока не принесу извинения за свою резкость. Я сожалею о своих словах, но не о своем поступке и искренне прошу вас не обижаться...