Джеффери Фарнол - Седина в бороду

Джеффери Фарнол

Седина в бороду

Перевод с английского Алексея Верди и Игоря Алюкова

Оглавление

Глава I, в которой доктор Уотерспун дает рецепт

Глава II, в которой читатель повстречается с удивительным музыкантом

Глава III, в которой читатель познакомится с юной квакершей Евой-Энн

Глава IV, в которой путники беседуют

Глава V, в которой ничего не происходит

Глава VI, в которой сэр Мармадьюк завтракает

Глава VII, в которой сэр Мармадьюк составляет завещание

Глава VIII, в которой сэр Мармадьюк остается без трости

Глава IX, в которой герои пускаются в бегство

Глава X, в которой прославляется хлеб с маслом

Глава XI, в которой сэр Мармадьюк делает покупки

Глава XII, посвященная, главным образом, платью и шляпке

Глава XIII, в которой речь пойдет о деревянном сарае и ночных страхах

Глава XIV, которая знакомит читателя с Горацием,

ослом воистину замечательным

Глава XV, которая не повествует ни о чем конкретном

Глава XVI, представляющая бродячего торговца

по имени Болтун Дик и его взгляды

Глава XVII, доказывающая неразумность здравого смысла

Глава XVIII, в которой есть нечто ослиное

Глава XIX, посвященная ведьмам и прочей нечисти

Глава XX, живописующая радости Аркадии

Глава XXI, в которой солнечный свет перемежается сумраком теней

Глава XXII, в которой мистер Вэмпер сообщает ценные сведения

Глава XXIII, в которой Ева-Энн дает характеристику сэру Мармадьюку

Глава XXIV, полная тревоги и волнений

Глава XXV, в которой мы знакомимся со старым другом

Глава XXVI, содержащая описание героического явления полубога

Глава XXVII, посвященная, в основном, Руперту Беллами, Герою-Победителю

Глава XXVIII, в которой появляется болтливая парочка с Боу-стрит

Глава XXIX, в которой события развиваются с головокружительной быстротой

Глава XXX, в которой герои отправляются-таки в Лондон

Глава XXXI, повествующая о быстрой скачке,

лунном свете и внезапном исчезновении

Глава XXXII, в которой описываются лондонский район Джайлз-Рентс,

мистер Шриг и некий актер

Глава XXXIII, иллюстрирующая чудодейственную силу скрипки

Глава XXXIV, в которой тени сгущаются

Глава XXXV, в которой излагаются основы дедуктивного метода мистера Шрига

Глава XXXVI, содержащая упоминание о поджаренных почках

Глава XXXVII, в которой речь пойдет о шишковатой трости мистера Шрига

Глава XXXVIII, в которой миледи читает молитву

Глава XXXIX, в которой миледи отправляется в последний путь

Глава XL, в которой рассказывается о последнем часе убийцы

Глава XLI, будучи последней,

как можно более сжато завершает повествование

Глава I,

в которой доктор Уотерспун дает рецепт

Убранство комнаты поражало величественной роскошью. Отменный вкус сквозил во всем - в бесценных персидских коврах на полированном полу, в занавесях из чуть выцветших старинных тканей, в глубоких уютных креслах, так и приглашавших погрузиться в их мягкие недра, в тех облагороженных временем украшениях, расставленных то здесь, то там, наконец, в великолепных резных потолках мореного дуба. И все же самым изысканным, самым утонченным и самым благородным объектом в этой удивительной гостиной был некий джентльмен, задумчиво и томно склонившийся над книгой в глубоком кресле у камина. Его внешность, даже на самый придирчивый взгляд, поражала благородством и достоинством, печатью которых отмечены лишь лучшие представители рода человеческого. Высокий и стройный, джентльмен этот был одет так, как одевается человек, заботящийся только о том, чтобы избежать вульгарности в деталях своего одеяния. Костюм же, являвшийся истинным чудом портновского искусства, в свою очередь отвечал ему взаимностью - он сидел на джентльмене столь отменно, что не оставалось никаких сомнений - и сюртук, и гетры, и галстук попросту влюблены в своего обладателя. Джентльмену было лет сорок. Густые вьющиеся волосы обрамляли узкое, точеное, холодно-спокойное лицо, единственным недостатком коего являлась некоторая преувеличенность указанных черт. С другой стороны, это бледное лицо можно было бы назвать чрезвычайно внушительным, если бы не излишняя мягкость чувственного рта, не тусклость взгляда и не общая утомленность, сквозившая в облике этого господина. И действительно, сэр Энтони Эшли Джон де ла Поул Вэйн-Темперли Мармадьюк имел наружность, в точности соответствующую содержанию, а именно, он был последним и самым блестящим представителем в длинной веренице истинных джентльменов. Ему до смерти наскучило все и вся, и прежде всего ему чертовски надоела его собственная персона.