После войны я обнаружил, что Джон Джерико был еще и ярым поборником справедливости. Он с готовностью брался за дела, которые казались совершенно безнадежными. Если кто-то обращался к нему за помощью, и этот кто-то ее заслуживал, то он ее получал. Вот почему Майк Райан, молодой подающий надежды художник, пришел к Джерико на Джефферсон-Мьюз и рассказал ему о происшествии.
На Джефферсон-Мьюз Джерико держал мастерскую, которую использовал в основном для хранения картин и эскизов, а будучи в Нью-Йорке, он в ней еще и работал. На самом деле он столько времени проводил в разъездах, что пребывание в Нью-Йорке воспринималось почти как передышка. Случилось так, что я был у него, когда в дверь мастерской позвонил Майк Райан. Я взялся описать некоторые из приключений Джерико, и в тот вечер мы вносили в готовую рукопись книги кое-какие уточнения.
Майку Райану было на вид лет двадцать пять. Среднего телосложения, стройный блондин с голубыми глазами, доброй улыбкой и слегка приплюснутым носом, он напоминал молодого Ван Хефлина и сразу же мне понравился. Выслушав его рассказ, Джерико предложил мне поехать с ними в Гленвью, городок в штате Коннектикут. Я сразу же согласился.
Автомобиль Джерико, красный "мерседес" с открытым верхом, ждал нас на улице.
- До Гленвью около девяноста миль, - предупредил меня Джерико, когда мы уселись в машину. - На дорогу уйдет часа полтора.
Едва "мерседес" тронулся с места, мне пришлось собрать всю свою выдержку. Джон Джерико - отличный водитель, но предпочитает ездить на такой скорости, что у его пассажиров волосы встают дыбом. Я взглянул на часы. Они показывали час ночи. "Когда мы приедем в Гленвью, там все уже будут спать", - подумал я.
Меньше чем за пять минут мы добрались до скоростной магистрали Вест-Сайд, и тут уж Джерико развернулся.
- Расскажи мне об этой миссис Драйден. Ну, о той, которая пригласила вас из Нью-Йорка, - не сводя глаз с шоссе, попросил Джерико Майка.
- Странная она, - сказал парень и с сигаретой во рту наклонился к зажигалке. - Денег у нее куры не клюют. Видели бы вы ее дом. Кирпичный. В нем комнат двадцать: спальни, ванные, танцевальный зал, бильярдная. Рядом бассейн, корты для игры в теннис и гольф. А сколько у нее прислуги! Я и не знал, что так могут жить люди.
- А мистер Драйден?
- Она вдова. Мне говорили, ее муж пару лет назад погиб в авиакатастрофе. Не знаю, на свои ли она деньги так живет или на те, что остались у нее от мужа. Но тратит она их довольно мило - покупает картины. У нее и мои вещи есть. Одна - это уж точно, - ответил Майк и посмотрел на Джерико. - Только не думайте, что она хватает все без разбора. Здесь я ей помогаю. А дом ее - ну почти музей. В ванной на первом этаже висит гениальный Шагал. Ну, о хеппенинге миссис Драйден услышала от молодых художников, которых она спонсирует. И решила, что хорошо бы показать всем этим обывателям в Гленвью нечто ультрасовременное. Потому она пригласила нас, чтобы мы его поставили, а потом провели в ее доме уик-энд.
- Спорим, она носит сине-белый парик и огромные жемчужные клипсы, заметил Джерико, объезжая седан, тащившийся по шоссе со скоростью пятьдесят миль в час. - Типичный спонсор.
Майк рассмеялся.
- А вот и нет! Энжела совсем не такая, - сказал он. - Она моего возраста - лет двадцать пять - двадцать шесть. Настоящая куколка. Красивая, но, как я уже говорил, странноватая. Весела, приветлива, но мысли ее всегда где-то далеко. Такое впечатление, что она постоянно о чем-то думает. Может, о своем погибшем муже.
- А когда во время представления началась заварушка, она исчезла, заметил Джерико.
Майк нахмурился:
- Да, она была в зале, когда начался хеппенинг, но я скоро потерял ее из виду. Полицейские ее не сцапали, и на мой телефонный звонок она не ответила.
- А здание, в котором проходил хеппенинг, ее собственность?
- Да, конечно.
- Тогда выходит, что парни с дубинками вторглись в ее владения.
- Да.
- А тот старик, "орел", кто он такой?
- Единственное, что я о нем знаю, так это его имя, - ответил Майк. - Я слышал, как один из полицейских, обращаясь к нему, отчетливо произнес: "Мистер Хадсон".
Стояла теплая лунная ночь, и ехать в машине с открытым верхом было прохладно и приятно. Я даже перестал на каждом изгибе дороги мысленно давить ногой на педаль тормоза. "Мерседес" и Джерико, сидевший за рулем, казались единым целым. За день я порядком устал, и, как только я успокоился, меня стало клонить в сон. Следующее, что я услышал, были слова Майка Райана:
Читать дальше