Мэри Фитт: Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

Подойдя к растянувшемуся вширь зданию, я подумал, что оно почти необитаемо. По теперешним временам это было в порядке вещей. Дом был старым, но не старинным, и потому не отличался благородством линий и безупречным стилем, но вид у него был внушительный. Сложен он был из темно-серого камня, без малейших проблесков фантазии или попыток удивить. Продолговатый фасад с четырьмя рядами окон, окна первого - более высокие и нарядные, а те, что на втором и выше - попроще и покомпактнее. Крышу окаймляла каменная балюстрада. Ни единый штришок не выдавал того, что в доме живут: над трубой не было дыма, на всех окнах белели опущенные шторы, отчего дом казался похожим на слепца. Топчась на широкой террасе, я подумал, что дом заброшен, о нем забыли. Но осмотревшись по сторонам, отмел эту мысль. Я заметил, что газоны в идеальном порядке, что кусты живой изгороди аккуратно подстрижены, что гравий на подъездной аллее чистый и сквозь него не пробивается сорная трава. Как бы то ни было, развернуться и уйти я уже был не в силах. Обогнув несколько росших сбоку от торца кипарисов, я подошел к величественному парадному крыльцу с колоннами и, слегка оробев, поднялся по каменным ступенькам.

Медная ручка дверного звонка была начищена, но когда я за нее подергал, поддалась она с трудом, и я был готов к тому, что звонок вообще не работает. Однако буквально через несколько секунд за дверью послышались неспешные шаги, и появился слуга. Я мешкал, пытаясь половчее сформулировать причину своего вторжения, но слуга молча принял мою куртку и повел меня через холл вглубь здания, и мне уже на ходу пришлось вытирать платком мокрые от дождя руки. Поразительно, слуга ни о чем меня не спрашивал, даже кто я такой. Как будто заранее знал, что я заявлюсь, и я, теряясь в догадках, покорно брел следом.

Но вот он распахнул передо мной одну из дверей - это была дверь в гостиную. Я вошел и огляделся. Меня привели в огромную залу, где собралось довольно многочисленное общество, разбившееся на несколько групп, все были в вечерних платьях и костюмах. Надо сказать, я достаточно вяло отреагировал на все это великолепие и, остановившись, продолжал обтирать пальцы. Я пока еще был слегка не в себе от грозы и оглушительных раскатов грома. Собравшиеся были увлечены оживленной беседой, но при моем появлении резко подняли головы и все как один на меня уставились. Я не ожидал подобного внимания, хоть и заявился без приглашения. Все взгляды были полны холодной враждебности, точно такой же, какой веяло от самого дома, враждебности столь острой, что я, опешив, застыл на месте, не решаясь двигаться дальше. Потом из группы, стоявшей у камина, вышла молодая белокурая женщина в золотисто-желтом наряде и направилась ко мне. Еще пара секунд - и она уже протягивает мне руку и с чарующей веселой улыбкой произносит:

- Добрый вечер. Какая ужасная гроза! Мы так и подумали, что поезд может опоздать. Ты, наверное, насквозь промок. Растяпа шофер тебя не увидел? А я Урсула.

Она снова ослепила меня обворожительной улыбкой. Я быстро пожал холеную девичью ручку своей все еще мокрой ручищей, поскольку ничего другого мне не оставалось. Голос у нее тоже был обворожительный. Я готов был поклясться, что более приятного голоса я никогда еще не слышал. Впрочем после того, как эта фея со мной поздоровалась, за спиной ее раздался целый хор приятных голосов, теперь уже вполне дружелюбное бормотание. А она... она положила свою невесомую ручку на мой локоть и явно собралась вести меня к той группе у камина. Но тут уж я наконец пришел в себя.

- Прошу прощения,- пролепетал я,- позвольте мне объяснить...

Урсула заливисто расхохоталась.

- Глупости, не нужно никаких объяснений, дорогой Хьюго!- крикнула она.Главное, что ты здесь! Сначала мы все должны с тобой познакомиться, правда?она обернулась к остальным.- А все объяснения после, если уж тебе так это необходимо.

И она все-таки повела меня к своей компании у камина, в котором мерцал робкий, подернутый густым дымом огонь, видимо дрова были сырыми. Мне и самому не хотелось разрушать чары этой удивительной сказки, я покорно брел рядом, хотя прекрасно сознавал, что сейчас этот дивный китайский ковер из палевой бычьей шкуры будет осквернен следами от моих промокших ботинок.

Первым ко мне подошел коренастый широкоплечий мужчина с гладко зачесанными черными волосами и высоким лбом. Он тоже ободряюще улыбался, как только что улыбалась моя спутница.

- Это доктор Пармур, наш давний друг,- представила Урсула.