Сьюзан Конант - Пес, который взломал дверь

— То есть он послал всех подальше, — восхищенно выпалила Лия.

— Ну, в общем, да, — не совсем уверенно проговорила я. — Этим, я думаю, он хотел сказать: «Поступая так с кем-то, вы поступаете так со мной». Или, может быть: «Преследуя одних, вы преследуете всех». В любом случае, раз свастику нам с тобой замазывать не дают, мы можем последовать примеру датского короля.

Мы заперли собак в моей спальне, разложили на полу клеенку и нарисовали на ней наше знамя неповиновения — синюю звезду Давида на белом фоне. На это нам потребовалось несколько минут. Когда мы вынесли знамя на улицу, то Кевин и его коллеги решили, что мы окончательно лишились рассудка. Они не позволили нам повесить клеенку на граффити — синяя краска еще не высохла, — но все же я встала на стремянку и прибила ее гвоздями к забору, к моему забору, так что знамя теперь висело рядом со свастикой. Лия, возможно, тоже решила, что я слегка обезумела, но я себя чувствовала превосходно. Тут живет еврейка — гласило знамя. Тут живет член датской королевской семьи.

— А завтра, — сообщила я Кевину, — мы пополним нашу коллекцию экуменических знаков. Крест повесим. Настоящий, не изломанный. Изображения Вишну и Шивы. Надо подумать, что еще. У адвентистов седьмого дня имеется свой символ?

Лия отправилась спать, полицейские уехали, а мы с Кевином присели поболтать на крылечке. Он потягивал «Бадвайзер», а я — молоко.

— Кевин, а что ты делал, когда мы позвонили? Спал?

— Не-а. Телек смотрел.

Кевин страдает бессонницей, но стоит Рите об этом заикнуться, как он тотчас впадает в ярость. Прошлой зимой, когда он особо остро страдал от бессонницы, Рита затащила его к себе и прочитала настоящую лекцию о борьбе со стрессами. По ее словам, она уговаривала его заняться дзэн-буддистской медитацией. А судя по рассказам самого Кевина, она пыталась заарканить его в одну из восточных сект.

— Так, значит, ты был дома? Был дома, когда это случилось? — уточнила я.

— Я же сказал тебе уже. Не надо меня сто раз переспрашивать.

— Но тебе ведь незачем… Ты ведь не навечно прикреплен к этому участку.

Тут-то и кроется источник его бессонницы. Он вырос в этом районе и считает, что на его плечи возложена ответственность за все близлежащие кварталы.

— Все равно я должна тебе рассказать кое-что. А потом еще кое-что. Но завтра у меня соревнования, и мне хотелось бы быть в форме, так что я все быстренько тебе выложу, ты меня выслушаешь и не будешь перебивать, ладно? Прежде всего, ты помнишь о том граффити, которое намалевали в парке Ньютона? Так вот, в группе у Лии, в той, где она дрессирует собак, есть один парень…

Я принялась рассказывать ему о Вилли, Дейле, Эдне и магнитофоне, но не успела я закончить, как он прервал меня, сказав, что полиция Ньютона уже провела некоторую параллель между граффити в парке и присутствием Вилли на занятиях. И разве он не просил меня не ходить туда больше?

— Но это не обязательно дело рук Вилли, — сказала я. — Вовсе не обязательно. Все их семейство, как бы это сказать… Рита назвала его, кажется, дисфункциональным… И откуда тебе вообще известно о них? Тебя с ними что-то связывает?

— Во-первых, — сказал Кевин, — мама Сапорски живет в Ньютоне.

Как я уже говорила, Джон Сапорски — это лучший друг Кевина, и работают они вместе. Раньше они вместе играли в гандбол в Ассоциации молодых христиан, а теперь время от времени вместе совершают пробежки.

— И когда эта дрянь размазана по всей стене — продолжал он, — она ждет, что ее сын примет какие-нибудь меры. И во-вторых, «М. Д. Джонсон и сыновья» — это Кембридж.

— Что?

— Ну, это в Кембридже.

— А что это такое?

— На их грузовиках написано: «Одноразовые емкости для напитков».

— Что это значит?

— Пластиковые стаканы, — ответил Кевин, — они их дистрибьютеры. Распространяют одноразовую посуду.

— Так вот откуда тебе известно о них? Из Кембриджа? Ничего себе! А больше они ничего не распространяют?

Кевин покачал головой:

— Не-а. Неприятности. С ребятами были проблемы. Их в семье трое, так ведь? Папаша и трое сыновей, которые работают на него. А когда старшему из них стукнуло шестнадцать и он смог законно водить машину — он стал болтаться здесь после работы и по выходным дням. В основном они тусуются в Ист-Кембридже, там у них склад и контора, но и соседи тоже, должен сказать, имеются. От них-то и поступают жалобы. Получается вот что: когда контора закрыта, мальчишки болтаются по округе, пьют и гадят.