Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

Я писала рассказ о женщине, которая после смерти воплотилась в свою собственную собаку. Сюжет родился из сна, а сон был навеян сообщением в «Бостон Глоб», как один сумасшедший из Монреаля впал в неистовство и застрелил тринадцать женщин, потому что, видите ли, проклятые феминистки сломали ему жизнь.

Рассказ как-то не клеился: главным действующим лицом была женщина, а не пес, а он интересовал меня гораздо больше, чем она. Вот, например, такой вопрос: куда делась собака, когда «вернулась» женщина? Или они каким-то образом сосуществовали? Такой вариант мне нравился больше. Но если бывшая хозяйка умерла, ну хотя бы в физическом, поверхностном смысле, то кто же тогда стал хозяином их обоих? Ведь кто-то должен был! Не могла же я оставить их скитаться по улицам, защищаться от псов-хулиганов, то и дело нападающих на мирных собак, рыться в мусорных бачках в поисках засиженных мухами остатков костлявой рыбы и острых осколков куриных костей, спасаться от холода, спрятав свой общий черный нос под общий белый, похожий на плюмаж хвост, — они ведь аляскинская лайка-маламут. И никто не ободрит их, не сделает своевременно, так сказать, «укол радости». Даже когда я просто пишуо собаке, я все равно чувствую свою ответственность за нее. Эта собака — порождение моегосознания, так как же я могу оставить ее наедине с живущей у нее внутри, невидимой, еще не оправившейся от собственной болезни хозяйкой, занятой только собой и потому совершенно безответственной?

Предположим, все это случилось со мной и моей собакой: то есть я умерла и вернулась к жизни в шкуре моего Рауди, — кто стал бы тогда о нас заботиться? Кто вообще умеет это лучше меня? Я, в общем и целом, идеальная хозяйка для собаки, и, если бы я поселилась в утепленной шкуре моего упрямого Рауди, мы вместе составили бы одного совершенного пса. Уже сама принадлежность к маламутам — первый шаг к совершенству. А уж после моего перевоплощения и добавки меняк Рауди, мы непременно достигли бы его. Мы сразу же добились бы значительных успехов: перестали бы таскать с кухонного стола сахарницу, чтобы, чисто ее вылизав, спрятать потом под радиатор в спальне. Улучшилась бы дисциплина. С нами можно было бы гулять без поводка, не боясь, что мы вдруг вильнем хвостом и кинемся на какой-нибудь заманчивый запах. Мы бы преданно смотрели в глаза, как будто мы какой-нибудь кроткий и добропорядочный золотистый ретривер, а не гордая и независимая ездовая собака. Да, мы втроем составили бы прекрасную команду: Рауди и обе меня.

Правда, Рауди и мне и вдвоем было неплохо, или вчетвером — все зависит от того, как считать. Рауди. Я. Часть меня, которая живет в нем. Часть его, которая живет во мне. Вот как оно бывает, когда держишь собаку. Постоянно рискуешь умереть: отдаешь собаке душу — и немножко умираешь. А потом в своей собаке и возрождаешься. Причем это процесс обратимый. Вот почему можно сказать, что я человек лишь наполовину. Я раздала частицы своей души десяткам собак, и они все тоже частично воплотились во мне. Так случилось, и я этого не выбирала, хотя, если бы у меня был выбор, безусловно, выбрала бы именно такую жизнь. Я никогда не чувствую себя «перенаселенной», меня не раздражает такое внутреннее многолюдие, вернее, многособачие. Я привыкла. В конце концов, это началось еще в утробе матери, а может, раньше, если учесть, что задолго до моего зачатия мои родители занимались выращиванием и воспитанием золотистых ретриверов. В конце концов их посетила мысль о щенках, которых нельзя было бы зарегистрировать в Американском клубе собаководства. Единственным таким щенком и оказалась я. А может, они думали, что и меня можно там зарегистрировать, подсунув, например, мое свидетельство о рождении вместе с карточками щенков золотистого ретривера, родившихся почти одновременно со мной. Я бы не удивилась, если бы им это удалось.

Я, правда, не справлялась в племенной книге. Возможно, там и есть запись о моей регистрации: Холли Винтер, от Бака и Марисы Винтер, сука.

Если вы новичок в собаководстве, вы можете подумать, что, называя меня сукой, Бак, Мариса и Клуб собаководства намекали на какие-то неприятные черты моего характера, но это совсем не так. Просто в мире породистых собак и собаководов сука— добротный, профессиональный термин, обозначающий собаку женского пола.