Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

Что до Элейн Уолш, то она, застывшая в своей асане на кухонном столе, скорее напоминала величественную кавказскую женщину с сильно развитым, хоть и поруганным чувством национальной гордости. Собака действительно оказалась настоящей аляскинской лайкой-маламутом. У нее был совсем неглупый, даже благородный вид, пока она не перестала ворчать на хозяйку и, подбежав ко мне, не растянулась на полу, подставив мне мохнатое пузичко. Рауди обычно точно так же демонстрировал посторонним свою сдержанность и осторожность.

Элейн Уолш облегченно вздохнула, но осталась на своем подиуме:

— Боже! Как это все унизительно!

На деревянных ножках стола и табуреток виднелись следы собачьих зубов.

— Вы не первая, с кем такое случилось, — постаралась я ее успокоить.

Пока лайка лежала, раскинувшись на полу, я нагнулась, защелкнула ошейник на ее мощной шее и прицепила поводок.

— Теперь можете спускаться, — сказала я Элейн, — она на поводке.

И я почесала этой псине живот.

— Чувствуешь себя полной идиоткой, — пробормотала Элейн, слезая со стола.

Несмотря на то, что ей, видимо, довольно долго пришлось проторчать на нем, двигалась она свободно, непохоже было, чтобы ноги затекли. Наверно, она действительно занималась йогой.

— Огромное вам спасибо. Ничего более нелепого со мной не случалось. Даже не знаю, как бы я выкрутилась.

— Придумали бы что-нибудь. Она вовсе не выглядит злобной. Ее зовут Кими?

Элейн кивнула и бросила на собаку взгляд, полный отвращения.

— Она прехорошенькая, — сказала я. — Просто красавица!

Как и Рауди, и вообще все маламуты, Кими напоминала низкорослого, ширококостного, сильного волка с большими темно-карими глазами. У Рауди, правда, почти белая морда — «открытая», так это называется, а у этой была «полная маска»: похожая на шапочку широкая черная полоса на голове, черные полоски на морде, черная окантовка глаз, — в общем, маска «Одинокий скиталец», придававшая ей мрачноватый вид. Живот и нижняя часть хвоста были белые, но нуждались в помывке.

Когда, повалявшись вдоволь на спине, собака встала, я разглядела, что спина и бока у нее темнее, чем у Рауди. Она была так называемого серо-волчьего окраса, с бледно-коричневыми подпалинами около больших остроконечных ушей и на лапах. Кими встряхнулась, приоткрыла пасть, показав ряд угрожающих зубов. Далее последовало ворчание, переходящее в подвывания. Она не просто рычала и ворчала — она оживленно разговариваласо мной.

— О Боже! — Элейн отпрянула. — Опять начинается! Осторожно! Вы умеете с ними обращаться?

Ким и повернулась к хозяйке и издала глубокий горловой рык.

— Она просто хочет выйти на двор, — сказала я. — Я ее выведу. Пошли, Кими. Давай!

И я направилась к лестнице. Кими гарцевала рядом, виляя хвостом. В отличие от волков, лайки несут хвосты высоко над спиной. Кими справила нужду на вялые бархатцы, и я отвела ее обратно наверх.

— Ей нужно было выйти, — повторила я. — Мой тоже так себя ведет, когда ему надо на двор.

— Выйти… — недоверчиво повторила Элейн. — Честное слово, сначала ей хотелось чего-то совсем другого. Уж можете мне поверить!

— Это ведь ваша первая собака? Давно она у вас?

— Месяц. Это был самый долгий месяц в моей жизни. Мне кажется, прошла целая вечность. Хотя… это не только из-за нее. То есть это все равно связано с ней, но не только с ней… Это длинная история. Как вы думаете, она сейчас успокоилась?

Кими стояла на прямых лапах, натянув поводок и прижав уши. Она обратила свои бархатные карие глаза на Элейн и нежнейшим образом помахивала пышным бело-серым хвостом. Любой собачник понял бы, что Кими начисто забыла о своем проступке и сейчас пытается выяснить, помнит ли о нем Элейн.

— Все прекрасно. Это поза подчиненности, — опять успокоила я ее. — Послушайте, вы собираетесь держать ее и дальше? Вы точно этого хотите?

Элейн облокотилась на стол.

— Тут сложно. Я же сказала: это целая история. Дело в том, что я должна держать ее. И большую часть времени она ведет себя прекрасно. И вдруг, ни с того ни с сего, выкидывает вот такие фортели! А с другими собаками как она себя ведет! Просто с цепи срывается. Я даже не могу вывести ее погулять. Она сразу на них нападает. Не знаю… Может, это покажется вам безумием с моей стороны, особенно сейчас, но… она мне нравится. И я ответила бы на ваш вопрос положительно. Да, я хочу держать ее у себя. Должно быть, я не в своем уме.

— Давайте выпьем чаю, — предложила я, — и поговорим. Меня зовут Холли Винтер. Я давно держу собак. У меня тоже маламут.