Сьюзан Конант - Пес, который взломал дверь

Когда же наконец мы все же направились в сторону дома, Стива стало все сильнее тревожить состояние здоровья его пациента. Движение на Эпплтон-стрит одностороннее — с Конкорд-авеню на нее не вывернуть, — и, вместо того чтобы сделать крюк и подвезти меня к черному ходу, которым я обычно пользуюсь, он высадил меня на Конкорд, у фасада моего дома.

Обычно я говорю, что мой дом стоит на углу Эпплтон и Конкорд, на самом же деле угловую часть, которая могла бы быть моим двором, занимает прямоугольная, длинная и очень узкая одноэтажная конструкция, известная в народе как «недобрый дом», которую, вероятно, и соорудил некто злобный и страстно желающий отомстить кому-то, с кем давным-давно поссорился. Другой причины для постройки этого странного здания придумать невозможно. Какое-то время в нем находилась лавка обувщика, но теперь он не похож ни на лавку, ни на жилой дом. Здание пустовало с тех самых пор, как лавка закрылась, и тогда же я стала расценивать эту конструкцию не как дом, а как стены, которые помогали скрывать мои владения от чужого глаза, как некое продолжение моего забора, на которое мои собаки обожали задирать лапы, побуждая прохожих с предрассудками принимать Кими за кобеля.

Я пересекла Конкорд и прошла по узкому проходу между машинами, припаркованными на Эпплтон и «недобрым домом». За зданием проход расширяется и идет уже мой забор, но моим на сей раз он не выглядел. Забор выше меня, и, думаю, именно поэтому выше меня оказалась и свастика, намалеванная на нем из пульверизатора. Эта мерзость была футов шесть на шесть, а может, просто мой гнев так раздул ее в размерах. Она словно напрыгнула на меня, нависла надо мной и принялась безмолвно сквернословить. Однако ж слова на заборе, на моем, заборе, тоже имелись: «Всех — в газовые камеры!» и «Жидовские заступники», прочитала я. Мне хотелось плакать, кричать и молотить по чьей-нибудь гнусной роже — я и вправду пнула изо всех сил ногой по забору, — но одновременно с этим я почувствовала странное, необъяснимое желание спрятать это уродство — помчаться в подвал, схватить толстую кисть и банку белой краски и замазать всю эту писанину, пока ее никто не увидел. Надо было срочно смыть чужое сквернословие, эту мерзость, предназначенную для меня, и почиститься после этого самой.

По Эпплтон проехала машина, осветив фарами забор. Интересно, тот, кто был в машине, увидел свастику? Я не должна закрашивать забор до приезда полицейских, я должна позвонить в участок, а пока я могу завесить забор чем-нибудь, накинуть на него какую-нибудь тряпку. В любом случае Лия об этом должна узнать. От этого я не могу ее защитить, и мне не стереть это и не остаться наедине со своими бессловесными псами — с Лией это обсудить придется.

Еще с улицы я заметила, что на кухне горит свет. Зайдя в дом и увидев Лию, я решила, что она не только обнаружила надпись, но почувствовала себя настолько оскверненной ею, что решила принять ванну и вымыть голову. Вода капала с ее кудрей прямо на кухонный стол, за которым она сидела, и на собак, в восторге расположившихся рядом с ней.

— Черт возьми, Лия, я надеялась…

Но она перебила меня:

— Я убью того, кто это сделал! Это не смешно. Эта шуточка им не пройдет. Это просто тупо!

Я положила сумочку и присела за стол.

— Мне это не кажется шуткой, — сказала я. — Это гораздо хуже. Ты увидела это, когда подъезжала к дому?

— Когда подъезжала к дому? Ты что, думаешь, я совсем идиотка? Если бы я знала, что оно там, то на меня бы точно ничего не свалилось! Я ничего не замечала до тех самых пор, пока оно не опрокинулось мне на голову. Точнее, я заметила, что дверная решетка закрыта как-то не так, но откуда же мне было знать…

— Постой. Расскажи все с самого начала.

— Я приехала домой. Выключила мотор. Выпустила Кими с заднего сиденья. Затем поднялась по ступенькам. Дверная решетка была слегка приоткрыта. И я подумала, что она часто так застревает. Она вообще тугая какая-то, то ее не закрыть, то не открыть… Я просто потянула ее на себя, и мне на голову вылилось целое ведро воды. Ну не идиотизм ли это? Знаешь, как это называется? Подростковые выходки.

— Это все?

— Ну, знаешь ли, если тебе этого мало… Я просто промокла, но ведро, в принципе, могло бы и пришибить кое-кого, если б свалилось на голову… Тебе, например…

— Мне очень не хочется тебя еще больше огорчать, — сказала я, — но это не единственное происшествие на сегодняшний день. Я расскажу тебе…

— Что произошло?