Сьюзан Конант - Пес, который взломал дверь

— Это любительские соревнования. Ах да, у тебя есть программка.

— Нам их выдала Бесс, — сказала Лия, одной рукой протягивая листок бумаги, а другой похлопывая Кими по шее.

— Роз, Лия прошла сегодня боевое крещение. Она впервые в жизни побывала на дрессировке. Это группа для самых что ни на есть новичков, и она не станет…

— Еще как стану, — перебила меня Лия.

— У меня есть для тебя отличная книга, — сообщила Роз Лии. — По дороге мы заглянем ко мне, и я дам ее тебе почитать. Книга называется «Как научить вашу собаку побеждать на соревнованиях».

— Автор — Курт Морселл, — добавила я.

— Ты уже дала ей эту книгу? — удивилась Роз.

— Нет, мне самой ее давали почитать, — успокоила я ее.

— В таком случае ты знаешь, что это как раз то, что Лии надо.

— Роз, — сказала я, — там речь идет о немецкой овчарке.

— Ну и что? — недоумевала Лия.

— А то, что книга действительно хорошая, — сказала я. Не вдаваясь в детали сюжета, могу сообщить, что в этой книге описывается, как сын Морселла тренирует свою овчарку в разных группах, начиная от подготовительной и заканчивая классами для Собак-Помощников. Но эта история может слегка разочаровать, когда дело дойдет до работы с маламутом.

— Все зависит от индивидуальности, — решила подытожить Роз.

Что же касается моих «индивидуальностей», то они бы принялись рычать на Капризу, если бы я предложила ей прокатиться в нашей машине. Было решено, что я сяду за руль, а Лия прогуляется вместе с Роз и Капризой вдоль парка и мы встретимся у их солидного вида красного кирпичного дома. Дом был крыт серым шифером, в створчатых окнах были крошечные ромбовидные вставки, и пестрые витражи обрамляли вход. Сквозь решетку на входной двери виднелся свет фонаря, а искусно расположенная подсветка освещала полянку с подстриженными газонами, ухоженными рододендронами и изрядным количеством перемолотой еловой коры, которого хватило бы на то, чтобы задушить всю растительность на квадратной миле тропического леса.

Я припарковалась у входа в дом и приоткрыла окна, чтобы дать подышать Кими. Затем я выпустила Рауди из машины, взяла его на поводок и потрусила за ним в сторону пожарного гидранта. Внезапно откуда-то со стороны машин, припаркованных у соседнего дома, появилась группка молодых балбесов, которые принялись сипло голосить на все лады какую-то банальщину, обычно исторгающуюся из уст не особо воспитанных молодых людей, видящих в хрупкой женщине, держащей на поводке собаку-богатыря, явную угрозу для своей молодой жизни. На заднем дворе дома залаяла собака.

— Не обращай внимания на чушь, которую несут эти парни, — посоветовала я Рауди, — они просто завидуют.

Рауди, как истинный джентльмен, не привыкший открыто выражать негативные чувства, приблизился к пожарному гидранту и поднял заднюю лапу. Если собака не обращает внимания на кошачий вой людей, они обычно прекращают свои приставания, но когда к дому подошли Лия и Роз, компания балбесов пережила резкую биологическую мутацию, превратившись в стадо пронзительно визжащих павианов, скрещенных со звонкоголосыми скворцами. Лия не придала ровно никакого значения происходящему, разве что ускорила шаг.

— Не обращайте внимания. Иногда я думаю, что живу по соседству с зоопарком. — Роз изобразила на лице улыбку, но вид у нее при этом был невеселый. — Пойдемте в дом.

Пока я усаживала Рауди в машину, запирала дверцу и шла за Роз в дом, она не переставала извиняться.

— Роз, серьезно, ничего страшного не произошло, — успокаивала я ее. — Лия с таким уже сталкивалась. Она не воспринимает это серьезно. Мы просто слегка удивились, вот и все. Это же Ньютон все-таки.

— Ньютон не таков, каким его принято представлять, — поправила меня Роз. — Это не деревня. У людей сложился определенный стереотип — они считают, что Ньютон это еврейское местечко. Но это не так. Евреев тут всего процентов тридцать. Здесь даже многие местные жители думают, что живут в деревне. Но население Ньютона — около девяноста тысяч. Это нормальный город.

Она провела нас в огромных размеров столовую, какую и в Кембридже не часто встретишь. Вместо книг в бумажных обложках и перуанских масок в застекленном шкафчике был аккуратно расставлен старинный фарфоровый сервиз фабрики Споуда. На тиковом столе место положенных кип научных журналов и репринтных изданий занимала ваза с букетом из желтых лилий и львиного зева. В серванте ровненько стояла пара графинов с пробками, а не самодельные подсвечники, сварганенные из пустых бутылок из-под «Кьянти», а на месте полагающихся обычно в таких домах русских икон или фетишей индейцев зуньи в строго очерченном культурном контексте красовалась менора.