Дик Фрэнсис - Перелом

Минут через десять Этти навела порядок, расставив всех по местам, и лошади тронулись с места, мелькая в просвете между деревьями. Они направились в сторону Пустоши, за капитальную изгородь, которой были ограждены конюшни.

Не успел последний наездник скрыться из виду, как позади меня раздался скрип тормозов, и пыльный «Лендровер» остановился, разбрызгивая гравий из-под колес. Из машины выскочил ветеринарный врач с черной сумкой и, не переводя дыхания, выпалил:

— Сегодня что, все лошади на Пустоши больны? То у них колики, то с копытами не в порядке... А вы, должно быть, Нейл Гриффон... жаль вашего отца... Этти говорит, это случилось со стариком... Лунным Камнем... он на прежнем месте? — Не дожидаясь ответа, он быстро повернулся и решительно зашагал к наружным денникам. Он был молод, круглолиц, очень решителен и совсем не походил на ветеринара, которого я ожидал увидеть, — его отца, человека пожилого, довольно медлительного, веселого и такого же круглолицего, имевшего привычку потирать подбородок при обдумывании своих решений.

— Жалко, — сообщил молодой ветеринар, потратив на обследование Лунного Камня целых три секунды своего драгоценного времени. — Ничего не поделаешь, придется усыплять.

— Может, просто вывих? — с надеждой в голосе спросил я, цепляясь за соломинку.

Он окинул меня всепрощающим взглядом специалиста, говорящего с дилетантом.

— Сустав разбит вдребезги, — сказал он и принялся за дело. Старик Лунный Камень, великий скакун, распластался по соломенной подстилке. Складывая инструменты обратно в сумку, ветеринар добавил на прощанье:

— Не надо так сильно расстраиваться. Он прожил большую жизнь, удачнее, чем многие другие. И благодарите бога, что это не случилось с Архангелом!

Я смотрел на его округлую спину, стремительно от меня удалявшуюся. «Все же он очень похож на своего отца, — подумал я. — Разве что расторопнее».

Я нехотя вошел в дом и позвонил в агентство по перевозке лошадиных трупов. «Немедленно выезжаем», — ответили мне довольно веселым тоном. И действительно, фургон прибыл через полчаса.

Еще одна чашка кофе. Я сидел у кухонного стола и чувствовал себя отвратительно. Похищение явно не пошло мне на пользу.

Лошади первой проездки вернулись обратно без жеребца-двухлетки по имени Счастливчик Линдсей. Этти среди наездников не было, но зато они привезли с собой целый ворох скорбных новостей.

С нарастающим смятением я слушал, как три наезд-пика наперебой пытались рассказать, что Счастливчик Лнндсей, развернувшись на месте, скинул малыша Гинджа, а затем галопом умчался прочь, вроде бы в направлении конюшен, но потом свернул на Моултон Роуд, сбил велосипедиста и до смерти напугал женщину с ребенком, а очутившись напоследок у башни с часами, помешал автомобильному движению. «Полиция, — сообщил мне один из рассказчиков скорее с удовольствием, чем с сожалением, — допрашивает мисс Этти».

— Что с жеребцом? — спросил я. За Этти волноваться не приходилось: она сумеет за себя постоять, чего нельзя было сказать о Счастливчике Линдсее, который к тому же стоил тридцать тысяч гиней.

— Его поймали на шоссе за Вулвортсом. Я отослал их обратно к лошадям и стал ждать Этти, которая не замедлила явиться верхом на Счастливчике Линдсее. Позади нее, на неноровистой кобыле-трехлетке, плелся временно смещенный и полностью подавленный Гиндж.

Этти спрыгнула, наклонилась и опытной рукой провела по ногам гнедого жеребца.

— Ничего страшного, — пробормотала она. — Небольшой порез... Наверное, поранился о бампер стоящей машины.

— А может, о велосипед? — спросил я. Она посмотрела на меня и выпрямилась.

— Не думаю.

— Велосипедист получил травму?

— Так, легкая встряска, — призналась она.

— А женщина с ребенком?

— Каждый, кто тащит по Моултон Роуд во время утренней проездки коляску с ребенком, должен быть готов к виду обычной лошади, пусть и без седока. Эта дура орала как резаная. Естественно, жеребец испугался. Кто-то схватил его за повод, но он попятился, вырвался и поскакал в город... — Этти умолкла и бросила на меня настороженный взгляд. — Мне очень жаль...

— Бывает. — Я едва удержался от улыбки, выслушивая ее пассаж о детях. Впрочем, неудивительно. Она посвятила свою жизнь лошадям, и, следовательно, они были для нее важнее, чем люди.

— Проездка прошла успешно, — сообщила Этти — Условия нормальные. Тренировались там, где наметили вчера вечером. Гиндж упал на обратном пути.