Олег Игнатьев - Магия крови

У Климова никогда не потели ладони, а тут он почувствовал, что они влажные. Не мокрые от сырости, какой была пропитана древесная кора, а именно потные. Даже майка прилипла к лопаткам. Вот гады! Девочка-то ненормальная…

Волна холодной ярости задубила кожу его щек.

Кто узнает, что над девочкой в больнице надругались? Кто докажет, что насилие над ней совершено умышленно, цинично, хладнокровно, с полной уверенностью в своей безнаказанности? За руку никто не схватит. Кому она нужна, психически больная девочка? Быть может, ей отсюда еще года три не выйти, а за это время…

Ну уж нет, задохнулся он от гнева и, не собираясь узнавать эротические тайны гоп-компании, заторопился вниз. Спрыгнув на землю, он, уже не прячась, добежал до лестницы и одним махом поднялся на чердак. Там он на ощупь отыскал пожарный люк и очутился в узком, тускло освещенном коридорчике. Ни медсестры, ни нянечки… одна больничная каталка.

Климов тихо двинулся вперед.

Если он верно сориентировался, ночные визитеры находились в третьей от угла палате. Так оно и оказалось. За ее дверью он услышал тяжелое прерывистое дыхание, перемежающееся безумными стонами.

Выбить дверь и захватить развратников врасплох — вот все, что он сейчас мог предпринять. Мозг работал в одном направлении: не дать насильникам уйти, пресечь разгул их группового скотства…

Выхватив пистолет и уже не думая о том, что обстоятельства захвата могут осложниться, он выставил плечо вперед, вышиб дверь в сторону и влетел в палату.

— Ий-а-ах!

Клубок сплетенных тел стал распадаться, только губы Шевкопляс двигались так, точно она сосала леденец.

Вот и застал он их, паскудников, врасплох.

— Лежать где были!

Иностранец, эта жирная брюхатая скотина, еще секунду назад хрипевший от блаженства, ползал на коленках в одном носке и собирал на полу свои вещи. Задереев беззвучно икал и прикрывал рукой низ живота. Червонец, как приткнулся к Шевкопляс, так и таращился на Климова. Глаза мутные, точно мыльной водой налитые. Отвратное зрелище. Бедлам.

Не давая никому опомниться, Климов повел пистолетом.

— В угол! На пол! Вещи — за порог!

Главное, не дать им разбежаться. Трое мужиков и баба — это много.

— Постреляю, как собак! Лежать, не двигаться.

Задереев, безголосый, как покойник с подвязанной челюстью, стал приседать, не отрывая рук от низа живота. Так, наверно, в малолетстве он садился на горшок. Взгляд ошеломленно-потерянный, испуганный. И это он, красавец бонвиван, с безукоризненными манерами денди, привыкшего к вниманию дам и чувствующего свое превосходство в кругу мужчин.

Узкогрудый Червонец с выпирающими ребрами брезгливо оттолкнул свою партнершу и, когда она схватила его за руку, не отпуская от себя и прикрываясь им, как ширмой, он злобно ощерил порченые зубы:

— Отстань, падла!

— На пол! — снова крикнул Климов и для вящей убедительности погладил кулаком по черепу застывшего на четвереньках борова. Тот сразу же приткнулся к стенке головой. Потный, сальный, с пористым лицом и волосатой грудью. Его ущербно-заискивающий взгляд молил о пощаде.

А девочка что-то лепетала и размазывала кровь по бедрам.

Климов отвел взгляд… Немного не успел.

Он поддел ногой чей-то пиджак и зашвырнул его под койку.

— Всем оставаться на местах!

Только сейчас до него дошло, что Задереев, сказать стыдно, педераст. Таких иначе, как к ногтю, нельзя.

С холодной усмешкой он окинул стоматолога с головы до ног и решил, что допрос начнет с него. Случай захвата насильников довольно неожиданный, а значит, и удобный для беседы.

Уже не сдерживая себя, Климов пнул мужской туфель, выдернул из-под бесстыжей санитарки простыню и накинул ее на девчушку. Ту беспрерывно била мелкая-мелкая дрожь. Фарфорово-блестящие белки безумных глаз скрывали боль и ужас надругательства.

Возникло несколько проблем: во-первых, как сообщить в управление, во-вторых, как вызвать судмедэксперта и прокурора, и в-третьих, как повязать гоп-компанию? Не дать ей взбунтоваться? Возможно, у кого-то есть оружие, запрятанное в одежде.

Словно угадав его мысли, Червонец внезапно вскочил на ноги:

— На, стреляй! Вяжи, легаш! Слабо?

Пожалуй, только в эту секунду Климов по-настоящему понял, что действовать надо решительней. Иначе влипнет в историю с непредсказуемым исходом. А этого он не хотел. Так, наверное, мужчина-гинеколог меньше всего желает видеть свою возлюбленную на гинекологическом кресле.