Татьяна Рябинина - Семь понедельников подряд

- Поехали! - прошипела я, за руку втаскивая Свету в салон. - На проспект Большевиков.

- Далековато, - заворчал водила. - В какое место-то?

- Да почти к Утке, - обрадовала я.

Те временем в первое по порядку такси вскочил какой-то суетливый мужичок, одетый не по погоде в футболочку и карманчатую безрукавку. Ну вскочил и вскочил, только вот почему-то трогаться машина не спешила. До тех пор, пока не отъехали мы. Голубой «москвич» с клетчатой нашлепкой на крыше пристроился в кильватере. Я по-страусиному попыталась убедить себя, что это не более, чем совпадение, и, чтобы отвлечься, попыталась рассказать Свете, что из себя представляет Марья Петровна.

В нашем семействе она была чем-то вроде стержня, который не позволял отпрыскам клана Калединых окончательно разлететься в разные стороны. Именно она поддерживала отношения со всеми и именно она помогла мне собрать родню на пресловутый юбилей дедушки Вани (в чем мы обе потом долго раскаивались).

Марье Петровне перевалило за восемьдесят, она уже тридцать с лишним лет была вдовой Василия Сергеевича, одного из многочисленных двоюродных братьев моего деда. Маленькая, кругленькая, необычайно живая, несмотря на целый букет разнообразных болячек. Всю жизнь она проработала портнихой, обшивала родню и себя не забывала, по-прежнему одевалась щегольски, раз в месяц ходила в парикмахерскую. Ее оптимизму и жизнерадостности позавидовали бы многие молодые, и я в том числе. Единственным исключением были те случаи, когда ей приходилось рано вставать - поспать Марья Петровна любила. А так ее прекрасное настроение не могли испортить даже непутевая дочь Нина, сменившая уже трех мужей, и внучек Артем, редкий лоботряс, который нигде не работал и не учился, а сидел у матери на шее, свесив ноги.

Есть такие люди, которые готовы дружить со всеми. Они знают всех без исключения соседей и продавцов окрестных магазинов, всех местных детей, алкоголиков и собак. Они со всеми здороваются, разговаривают о болезнях и поздравляют с праздниками. И в этом нет ничего лицемерно-подхалимского, просто они считают, что даже с самым противным человеком вполне можно мирно сосуществовать и даже общаться, если нигде ничего не заострять, а наоборот - сглаживать. Марья Петровна - как раз такая. В нашем семейном шкафу немало скелетов. До войны родственнички писали друг на друга доносы, во время блокады таскали друг у друга продукты, а после войны некрасиво делили уцелевшее имущество. В конце концов бабушка с дедушкой вообще перестали с кем-либо из них общаться, но Марья Петровна словно ничего не замечала. Иногда меня это даже коробило, но нет худа без добра, потому что именно от нее я узнала массу семейных историй, о которых ничего не знал дедушка.

- Эй, девчата, похоже, кто-то упал вам на хвост, - с нездоровым энтузиазмом прервал мои россказни водитель. Его маленькие, похожие на черную смородину глазки азартно блестели, щекастая физиономия лучилась любопытством. - Вон тот «москвичара» прет за нами от самой стоянки.

Света побледнела и засунула в рот костяшку большого пальца. Я почувствовала, что по спине ползут даже не мурашки, а огромные, откормленные термиты.

- Ну что, оторвемся? - подмигнул нам водитель.

- А вы можете? - скептически уточнила Света.

Ее сомнение было мне вполне понятно. Таксист наш меньше всего был похож на лихого гонщика, способного уйти от преследования. Маленький, толстенький парнишка лет двадцати с инфантильной мордочкой в обрамлении клочковатых кудряшек. Мысленно я пририсовала ему скобки на зубы, короткие штанишки с помочами и бублик в руку. Получился Петя Буржуйчиков из бессмертного творения Маяковского.

- А то! - снова подмигнул Петя Буржуйчиков (так я про себя стала его звать) и так нажал на газ, что его не первой молодости «волга» буквально прыгнула вперед, а меня вдавило в спинку сиденья, как на американских горках. Света тоненько взвизгнула.

Когда по телевизору показывают погоню, это всегда эффектно и захватывающе, особенно если сопровождается будоражащей музыкой. На деле все оказалось совсем не так. Визг покрышек, толчки, рывки, развороты, от которых темнеет в глазах и желудок подпрыгивает к ушам. Я хотела что-то сказать, открыла рот и тут же больно прикусила язык, когда машина подскочила на трамвайных рельсах.

- Смотри-ка, не отстает! - удивился Петя. - На трассе-то я бы его в два счета сделал, а в городе неудобняк. Может, маленькую аварию устроить? Не, не люблю членовредительства. Да и с гаишниками не охота базар разводить. Слушайте, девки, а те, в «москвиче», они чего от вас хотят?