Нора Робертс - Ошибка смерти

– Понимаешь, эта моя подруга… Ну, беременная. Она на этом деле совершенно сдвинулась, и она… – Ева тяжело вздохнула. – В общем, она взяла меня за горло. Поэтому мне придется тебя просить: позволь мне заняться этим делом. У меня и в мыслях нет тебя оттеснить, – заторопилась Ева, увидев, что Смит нахмурилась. – И я буду тебе благодарна за любую помощь или подсказку, но самой Мэвис тоже досталась полная порция с гарниром эмоций, и она рассчитывает на меня. Она верит, что я с этим разберусь.

– Знает тебя, но не знает меня. Не знает никого в моем отделе.

– В том-то все и дело. У нас с Мэвис отношения давние. Не хочу, чтобы она из-за этого психовала. Она и так вся в кусках.

– А какой у нее срок?

– У Мэвис? – Ева по привычке взъерошила обеими руками волосы. – Полным ходом движется к обратному отсчету. Думаю, еще пара недель, а может, меньше. Я обещала ей, что я этим займусь. Прошу тебя, дай мне сдержать слово.

– Это та самая Мэвис Фристоун, королева эстрады?

– Она самая.

– Моя восемнадцатилетняя дочь ее сумасшедшая поклонница.

Ева почувствовала, как расслабляется нервно-мышечный узел у нее между лопаток.

– Может, ее обрадует пропуск за кулисы в следующий раз, когда у Мэвис будет концерт в Нью-Йорке? Или в любом другом месте, если ты отпустишь ее на частном самолете.

– Я стала бы ее героиней на всю жизнь, но все это подозрительно смахивает на взятку.

Теперь Ева позволила себе усмехнуться:

– Это чертовски хорошая взятка. Я была готова предложить выпивку или спортивные билеты, если бы понадобилось. Спасибо тебе, Смит.

– У меня тоже есть друзья, и я тоже не люблю их предавать. Теперь слушай, что мне нужно. Ты будешь отсылать мне копии всех своих отчетов, всех показаний, всех записей. Я должна быть в курсе каждого твоего шага в этом расследовании. Я заведу на нее свое собственное дело и буду держать его здесь. Если в какой-то момент я сочту нужным вмешаться, назначить кого-нибудь из своих в помощь тебе или взять ответственность на себя, не желаю слушать никаких возражений.

– Без разговоров. Я тебе должна.

– Найди их – женщину и ребенка, – и будем считать, что ничего ты мне не должна. – Смит вытащила карточку. – У меня сейчас нет ничего такого, что отражало бы данную ситуацию, но я пороюсь в архивах, посмотрю, не было ли в городе чего-то похожего по почерку.

– Спасибо. Спасибо за все.

– Важнее всего пропавший человек, а не тот, кто тут командует парадом. – Смит протянула Еве карточку. – Мой домашний и сотовый указаны на обратной стороне. Днем или ночью.

Ева взяла карточку и протянула руку.

Вернувшись к себе в кабинет, она нашла Рорка за столом. Он работал на ее компьютере. Он вскинул на нее взгляд и вопросительно поднял брови.

– Мне повезло. Выбила разрешение.

– Вот и хорошо. Я начал проверку ее истории. Хочешь поработать здесь или дома?

– Ни тут, ни там… пока. Прямо сейчас я хочу повидать одного мужчину. Водителя автобуса.

Водителя автобуса звали Айзек Бронштейн, и он представлял собой двести фунтов плотного сала в трикотажном костюме футбольной команды «Нью-йоркских великанов». Ему было пятьдесят два года, он был женат и проводил субботний вечер, наблюдая за внесезонным матчем за компанию с сыном и мужем сестры, пока его жена, сестра и племянница смотрели какой-то бабский – по его словам – фильм в соседнем кинотеатре.

Он был очень недоволен, что его оторвали от матча, но его раздражение как рукой сняло, как только Ева упомянула, что речь идет о Тэнди.

– «Лондонский мост»? Я так ее называю. Конечно, я ее знаю. Вожу ее чуть не каждый день. Проездной держит всегда наготове, не то, что некоторые. Улыбка такая славная. Садится всегда сразу позади меня. Если кто другой там сидит, я велю им встать и очистить место. Она в положении и все такое. Подарила мне на праздники целую коробку печенья. Сама пекла. У нее неприятности?

– Пока не знаю. Она ехала с вами вечером в четверг?

– В четверг… – Бронштейн почесал подбородок, остро нуждающийся в бритве. – Нет. Странно, как же я сразу не сообразил? Вот теперь, как вы спросили, вспомнил. Она сказала: «Увидимся завтра, мистер Би», – когда сходила на своей остановке. Это она меня так называет: «мистер Би». Я запомнил, потому что она тащила коробку в такой чуднуй бумаге и с таким здоровущим бантом наверху.

Он оглянулся на своих родных, взорвавшихся от возмущения из-за какого-то судейского решения.

– Офсайд, мать твою! Поцелуй меня в зад! – крикнул один из них.