Анатолий Степанов - Без гнева и пристрастия

Берта показалась в арке, простонародно (как ей казалось) сложила руки на большой груди и осведомилась:

— Что желает наш Георгий свет Петрович?

— Поскреби по закромам, благодетельница вы наша!

— Смирновы вас покормить не соизволили?

— Да нет, перекусил я там. Но всухую.

— Блюдет, значит, по-прежнему легенду МУРа Лидия Сергеевна. А он здоров как бык, ему и ведро водки нипочем.

— Не любишь моего учителя?

— А за что мне его любить? — с вызовом спросила Берта. Да и за что, действительно, было ей любить умного, хитрого, бессердечного, жестокого сыскаря? За то, что он прихватил ее с концами как невольную, но опасную соучастницу шоу-мафии в одном страшненьком дельце? Зато не любят до конца жизни.

— За то, что он любит меня. Вы же меня тоже любите?

С Сырцовым, конечно, сложнее. Обаятельный, черт, веселый, контактный, да еще и здоровый и по-мужицки красивый. Пришлось выворачиваться с помощью полузабытого Пушкина:

— «Я вас люблю. Чего же боле? Что я еще могу сказать?»

— Скажи, что устроишь нам всем троим маленький праздник сегодня.

Был конец дня. Втроем они обедали за роскошно сервированным столом (Берта решила унизить таким образом прижимистых Смирновых), шутили, много смеялись, по малости выпивали.

Был вечер. Рассеянно смотрели на громадном экране домашнего кинотеатра любимый Сырцовым старый американский «Клуб “Котон”». Шутили изредка по поводу сходства Дарьи с героиней фильма. После просмотра Берта тактично оставила их вдвоем.

Он включил проигрыватель, чтобы услышать, как Дарья поет «Парад теней». Потом наступила ночь, и они яростно занимались любовью.

…В восемь утра Александр Иванович Смирнов выкатил свою подержанную «девятку» из дощатого гаража.

— Не рано ли, Саша? — обеспокоилась Лидия Сергеевна. — Леонида наверняка с самого начала рабочего дня начальство всех рангов трепать будет.

— Мне, главное, Лида, через центр прорваться до начала шествия. Сегодня на Ваганьковском генерала Насонова хоронят.

— Ну не думаю, что «Молодая Россия» массовый крестный ход наберет.

— Ты, Лида, не всех учитываешь и забываешь про недовольных, выступающих против всех и вся.

Жоркин джип стоял на Дарьином подворье. Надо полагать, сладко дрых доблестный детектив Георгий Сырцов. Что же, ему и отдохнуть не грех перед серьезным и тяжелым делом.

К девяти был в МУРе. Успел-таки проскочить, старческого любопытства ради, третьим кольцом до Беговой. Шел народец к Ваганькову. Не плотной еще толпой, но уже густой цепью. От греха свернул на Ленинградку и через Садовое подъехал к главной московской ментовке с тыла.

Права оказалась Лида: ждать пришлось долго. Заглянул было в предбанник маховского кабинета, но новая секретарша, и слыхом не слыхавшая о каком-то старике Смирнове, деревянным голосом сообщила, что полковника Махова нет, а когда будет — неизвестно. Устроился в коридорном закутке, предназначенном для потерпевших и просителей. Уселся старичок, уперся подбородком о рукоять трости и полуприкрыл глаза. Пробегали мимо деловые молодые люди в форме и без, и никто не узнал легенду МУРа. Даже вздремнул в одиночестве. Потревожила виновато суетливая секретарша, которая с опаской коснулась его плеча и пролепетала нечто несуразное:

— Товарищ полковник очень просит зайти к нему, если вам не трудно.

Видимо, ей вставили клизму с патефонными иголками.

Махов был при погонах. Следовательно, из министерства и, судя по кислому выражению лица, тоже не миновал клистирной процедуры. Молча поручкались и устроились за заседательским аппендиксом друг против друга.

— Я к тебе с великой просьбой, Леонид, — признался Смирнов. Порылся в кармане легкого пиджака (одет был франтом: Лида блюла), извлек бумажку и положил ее перед Маховым. Тот в нее и не заглянул. Знал, что без смирновских комментариев эта бумажка останется просто бумажкой. Спросил:

— Что это, Александр Иванович?

— Список, в котором семь человек. Большинство тебе известно, но некоторые пока не известны ни тебе, ни мне. Мне необходимо знать о них все: и подробные жизнеописания каждого в отдельности, и пересечения их жизненных путей. Короче: их связи друг с другом. Родственные, служебные, деловые, дружеские, недружественные — все.

Вот теперь Махов и ознакомился со списком. Вздохнул, дернул носом.

— К какому сроку вам необходимы эти сведения?

— Как можно скорее, Леонид. У вас в руках всеохватывающий компьютерный архив. Завтра, а?