Николай Шпанов - Ученик чародея

— Благослови… — услышал он едва различимые слова юноши.

Рука юноши заметно дрожала. Патер сжал её и, не выпуская из своих цепких пальцев, наскоро пробормотал молитву. Осеняя крестом потеплевшую сталь оружия, пробормотал:

— Во имя отца и сына… к вящей славе господней!

Он повернулся и, отрезая юноше возможность заговорить, исчез в тени бокового притвора. Некоторое время в храме царила тишина. Потом послышался тяжкий вздох, похожий на подавленное рыдание, и что-то похожее на лязг судорожно сжатых зубов.

Юноша поднялся с колен. Его худая фигура в узком пальто отбрасывала длинную колеблющуюся тень. Он стоял, глядя на распятие за алтарём. Серебряное тело Христа призрачно светилось на чёрном дереве креста. Юноша долго стоял и смотрел. Повернулся и медленно побрёл, уронив голову на грудь. Его тень удлинялась, ломалась, все более причудливо одна за другою пересекала белые колонны, пока не слилась с мраком, в который был погружён притвор.

Выйдя на паперть, юноша, прежде чем затворить за собою маленькую дверцу во вратах храма, ещё раз обернулся к алтарю. Едва мерцали вдали огоньки настольных свечей, блуждала по стене тень креста за алтарём. Рука юноши, поднявшаяся было для крёстного знамения, так и повисла на высоте плеча. Он, словно через силу, перешагнул порог и, нахлобучив на самые уши шляпу с широкими плоскими полями, спустился по ступеням паперти. Он двигался так, как ходят лунатики и приговорённые к смерти.

Неподалёку от бульвара над входом маленького буфета горел фонарь. Он раскачивался под ударами осеннего ветра, и было слышно, как скрипит железо петли и крючок. Иногда фонарь поворачивался так, что свет падал на бульвар, и тогда каштаны загорались в нём ярким пламенем. Вспыхивали в темноте и погасали медленно опадающие листья. На бульваре было тихо. Изредка стукал о скамейку сбитый ветром каштан, вырывался на волю всхлип одинокого аккордеона, когда отворялась дверь кафе.

Вот она распахнулась, и в рамке освещённого входа появился силуэт мужчины. В длинном узком пальто и в плоской широкополой шляпе, он показался Грачику зловеще старомодным, худым и высоким. Через мгновение фигура исчезла, погрузившись в темноту, и вынырнула из неё только около Грачика. Уже было совсем миновав его, человек остановился и нагнулся к самому его лицу:

— Не найдётся ли у вас спички?

Голос этого человека был молод, но очень глух и вздрагивал так, словно его обладателя бил озноб. Грачик попытался зажечь спичку, но ветер задувал их одну за другой. Испуганно пробормотав что-то, человек поспешно исчез в темноте аллеи. Грачик сосчитал до пятидесяти и, решив, что теперь этот человек не может его заметить, встал и пошёл за ним. Шёл не спеша, забавляясь звонкою перекличкой, какую затеяли подкованные каблуки незнакомца с гранитными брусками мостовой, и стараясь шагать в такт его шагам, чтобы не нагнать его, но и не потерять едва заметную тень. Шаги человека были хорошо слышны, иногда причудливо множась в гулком пространстве тесно сошедшихся домов. Мысли Грачика вертелись вокруг приятных вещей. Предстоящий арест этого выслеженного вражеского посланца означал удачное завершение поисков недостававшего Грачику материала для изобличения преступников, ещё не взятых, но которые будут взяты и, конечно, станут отрицать свою связь с антисоветским эмигрантским зарубежьем и с Католическим действием. Грачик был уверен, что, как они и сговорились, Кручинин ждёт чёрного посланца Рима на месте разоблачённой явки заговорщиков и, наверно, зажёг уже лампочку над крыльцом. Стёртые ступени крыльца уже не раз заставляли Грачика спотыкаться из-за их нелепой неодинаковости. Словно в давние времена, когда рука каменотёсов вырубала эти грубые камни, людей мало заботил ритм собственных движений. В темноте совершенно невозможно было на память приспособиться к грубым плитам, то низким и широким, то узким и непомерно высоким.

Следуя за незнакомцем, Грачик свернул в кривой тёмный проулок, и почти тотчас вдали вспыхнула одинокая лампочка там, где была явка и где вместе с оперуполномоченными Кручинин ждал вражеского связника. В свете лампы Грачик первый увидел высокую фигуру человека с бульвара. Рука человека ещё покоилась на ручке звонка, когда дверь отворилась и появился Кручинин. Несмотря на небольшое расстояние, разделявшее незнакомца и Грачика, Грачик не слышал, чтобы пришелец ответил на вопрос Кручинина прежде, чем Нил Платонович отворил дверь. А может быть, Кручинин вовсе и не произнёс обычного «кто тут»? Так или иначе, но не больше секунды Кручинин и незнакомец стояли друг против друга в квадрате отворённой двери. Внезапно Кручинин, защищаясь, заслонил лицо рукою и толкнул пришельца в плечо. Тут же сверкнула короткая вспышка выстрела. Стрелявший отшатнулся, будто в смертельном ужасе, и побежал прочь. По-видимому, он не ждал преследования. Ошеломлённый появлением Грачика, в растерянности приостановился было, судорожно метнулся из стороны в сторону в тупике переулка, и тут же раздался ещё один выстрел. Когда Грачик добежал до преступника, тот лежал на мостовой. Было отчётливо видно, как несколько раз, словно подмигивая, дёрнулось его веко.