Александр Смирнов - Вавилонская башня

Наташа встала, надела халат и застегнула его на все пуговицы.

— И что же ты делать собираешься?

— В Москву поеду. Не пропаду.

— А сын? Ему учиться надо.

— Сын уже не маленький. Тоже не пропадёт. Ну, а если что, то твоя блаженная дворничиха поможет.

Запой тем и страшен, что не знаешь, когда он начнётся, а когда закончится. Кузьма только что вышел из одного запоя, как тут же, после ухода жены, начался другой. Слова Наташи оказались пророческими. Действительно под этот недуг подставила свои плечи Маша.

Накормит, обстирает, спать уложит своих мужиков, подойдёт к своему комоду со слониками, взглянет на икону и перекрестит лоб.

— Слава тебе Господи, что не одна. А то одной бы совсем не выжить.

Иногда Кузьма приходил в себя, и тогда совесть начинала гложить его.

— Мало тебе своих забот, — говорил он Маше, так ещё я на твою голову свалился. Я же безработный. Денег поди на себя-то с трудом хватает.

— На счёт этого не беспокойся. Или забыл, как деньги мне давал? Вот они все до копеечки. Тогда я в беде была, а сегодня ты. Успокойся, не оставит тебя Господь. Всё образуется, устроишься на работу, а там глядишь и женишься.

— Кому я нужен?

— Нужен. Вы мужики после войны в дефиците, а уж такие герои, как ты в особенности.

Глава 12

Полковника МГБ вызвали в ЦК партии. От этого вызова трясло, как в лихорадке. Судя по настроению начальства, вызывали туда не для того, чтобы давать ордена. Ну, а если не ордена, то вывод напрашивался сам собой. Жена на всякий случай приготовила тёплое бельё, сухари и другие вещи, которые положены в таких случаях. И хотя полковник знал, что у арестантов отнимают всё — говорить это супруге не стал. Пусть готовит. Ей ведь после его ареста тоже не сладко будет. Она просто не знает, как это делается. Сначала муж, а потом и вся семья. А может и знает. Как утаишь, если треть страны сидит, а другая треть своей очереди ждёт.

Войдя в кабинет высокого партийного начальника, полковник так вытянулся, что у него закружилась голова. "Только бы не грохнуться прямо тут, — думал он".

— Мы вас вызвали, — начал партийный начальник, — по делу чрезвычайной секретности.

Полковник понял, что на этот раз судьба пощадила его. Головокружение исчезло, но ноги дрожать ещё не перестали. По лицу потекли капельки пота.

— Вам плохо? — спросил начальник полковника.

— Никак нет. Я просто очень внимательно слушаю вас.

— Так вот, у одного нашего партийного и государственного деятеля, — начальник указал пальцем вверх, — на войне погиб сын.

Жест, указывающий вверх, говорил полковнику о том, что положение этого партийного и государственного деятеля было выше, чем ЦК партии. Это могло быть только в одном случае: если этот деятель был в окружении самого "хозяина". Голова у полковника снова закружилась.

— … Звали сына Пётр Наливайко. Судьба забросила его в партизанский отряд в котором он погиб. Увековечивая память героев Великой отечественной войны, наши комсомольские лидеры перестарались и сделали из разведчика Петра Наливайко командира партизанского отряда. В Ленинграде даже существует пионерская дружина имени командира партизанского отряда Петра Наливайко. Чтобы скрыть эту невинную ошибку, из архивов убрали все документы по этому отряду и передали их на сохранение в МГБ.

— К нам?

— К вам. Всё бы было хорошо, но в школьно музее происходит погром. Погромщиком оказался бывший партизан этого отряда. Понимаете?

— Виноват, пока не понимаю.

— К расследованию подключается прокурор. Как вы думаете кто он такой?

— Тоже бывший партизан?

— Вы очень догадливы.

После похвалы полковник почувствовал себя не потенциальным арестантом, а снова полковником.

— Прокурор, который никогда не пил уходит в запой и увольняется из прокуратуры.

— Значит, узнал что-то, предположил полковник.

— Сейчас делом партизанского отряда занимается некий корреспондент…

— И он тоже из этого отряда.

— Вот именно. Более того, все трое знакомы между собой и недавно встречались.

— Заговор?

— Иначе и быть не может. Вы же понимаете, что разоблачение ошибки комсомольцев может привести к политическому резонансу.

У полковника снова выступил пот.

— Я уже не говорю о несчастном отце, — начальник снова указал пальцем высоко вверх. — Какого ему будет узнать, что его сын не был никаким героем и пропал без вести при загадочных обстоятельствах.

Полковник сочувственно покачал головой.

— Но если бы только это. Отец получил своё повышение во многом благодаря своему героическому сыну. Представьте, что всё это вскроется. Это уже не ошибка, это дискредитация партийных и государственных деятелей высшего уровня.