Елена Михалкова - Нет кузнечика в траве

Макар продолжил рыть, но стук больше не раздавался. Он отложил лопату, сел на землю и уставился на гробики. С него градом тек пот, который сразу же высыхал на ветру, и он отстраненно подумал, что его вдребезги продует во время этой эксгумации.

Четыре коробки выстроились поодаль. Они походили на упаковки для кукол. Макар допил воду, смочил лицо, и вытащил из рюкзака тонкие резиновые перчатки.

Ему не приходилось раньше заниматься ничем подобным. Он снова пожалел о том, что рядом нет Сергея. Солнце пекло все сильнее, а Макар не представлял, как на жаре поведет себя находка из первого ящика, и не хотел даже думать в эту сторону.

Он выбрал самый хорошо сохранившийся труп — непропорционально большая голова, скрюченные конечности. Осторожно ощупал череп, ища дыру или вмятину, но кость по всей поверхности оставалась гладкой.

— Профанация это все, — пробормотал Илюшин. — Экспертиза нужна.

Зашуршали кусты, и на поляну выскочила Катерина. Одним взглядом окинув раскопки, она уставилась на Илюшина.

Макар потянул к себе саперную лопату.

— Отличная была идея — отвлечь меня от камня рассказом о Гавриловой, — хмуро сказал он. — Ты молодец, девочка. Очень быстро соображаешь.

Катерина сбросила с плеч рюкзак — из него вывалились помидоры и три большие лепешки, один вид которых вызвал у Илюшина тошноту, — подошла к ящикам и что-то прошипела сквозь зубы.

— Булыжник ты зря притащила, конечно. И надпись на нем нацарапала зря. Я, правда, поздновато сообразил, что это надгробие. Надо было сразу связать его с твоей внезапно прорезавшейся речью. Спасибо, кстати, что не убила. Приложила бы сзади камушком по черепу, и лежал бы я, как эти четверо.

Девушка, вспыхнув, шагнула к нему. Илюшин перехватил поудобнее ручку лопаты.

Странно, но она не выглядела ни виноватой, ни испуганной.

— Ты дурак! — сердито сказала Катерина.

— Четверо младенцев, — сказал Макар. — Не знаю причин гибели, но подозреваю, своей смертью никто не умер. Судя по размерам, это новорожденные. Полиция проведет экспертизу и скажет точнее.

— Глупый дурак!

Не обращая на него внимания, она присела на корточки и начала прилаживать крышки к коробкам.

— Что ты делаешь? Катерина!

Девушка вскинула голову; синие глаза сверкнули гневом. Меньше всего Илюшин ожидал увидеть ее рассерженной.

— Илифиос!

— Звучит так, словно ты хочешь вызвать патронуса, — пробормотал Макар.

— Падла!

— Не самое уместное ругательство. Твоя русская старушка плохо тебя учила…

— Я спрятала их от нее! — перебила Катерина.

Не успел Илюшин возразить, как содержимое его рюкзака посыпалось на траву.

— Эй!

Яростно бормоча что-то под нос, девушка вытащила пару перчаток. Она действовала так уверенно, что Илюшину оставалось лишь в некотором ошеломлении наблюдать за ней. Он все же сделал попытку остановить ее, но Катерина повелительно ткнула пальцем в сторону, и Макар подчинился.

Девушка натянула перчатки и бережно вернула в гроб те кости, которые он успел вытащить. Перекрестила, певуче заговорила над ними по-гречески. Илюшин пытался понять, что она делает. Читает молитву? Просит прощения?

Как бы там ни было, ее гнев выглядел неподдельным. Он сидел в тени, наблюдая за ее скупыми, экономными движениями: как она поочередно закрывает крышки, ловко вбивает выскочившие из пазов гвозди его же собственной лопатой.

Закончив, девушка с сожалением посмотрела на разрытую яму.

— Ты прямо как белка, которая не знает, куда ей перепрятать орехи, — сухо сказал Илюшин. — Девочка моя, я жду объяснений.

Катерина что-то прошипела.

— По-русски, — попросил Макар.

Она поочередно опустила самодельные гробики в яму и не произнесла ни слова, пока не засыпала их землей. Притащила обратно слой травы и полила цветы питьевой водой из бутылки Илюшина.

— Это ты их убила?

— Их никто не убивал.

— Катерина, хватит.

— Никто! Они сами!

— Почему ты закопала их здесь? Это ведь твоих рук дело?

Катерина села на землю, подогнула под себя исцарапанные загорелые ноги. Помолчала, собираясь с мыслями.

— Это из-за старухи.

— Которая жила с вами? При чем здесь она? Не говори мне, что это ее дети.

Девушка машинально разровняла ладонью землю.

— Лала когда стала старая, стала плохая. В голове песок и трава, руки и ноги сильные. Много говорила про своего мужа. Она его убила.

— Что? — переспросил Илюшин, решив, что ослышался.

— Убила. Давно. Была молодая. Он бил ее, бил сына. Сын был маленький, лала его любила сильно. До сына сделала четыре… Как сказать? Эктроши… Когда врач вытаскивает детей из живота.