Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

— Многих людей убивали именно друзья, — на­помнил я.

«Et tu Brute?» [39] И ты, Брут? (лат.)

И тут же задал следующий вопрос:

— Когда именно Комаровы останавливались у вас?

— Когда приезжали по каким-то делам, связан­ным с поло.

— В «Лейк кантри поло-клаб»? — уточнил я.

— Да. Ролф там вице-президент.

— А у самого Ролфа есть пони?

— Сотни, — ответила Дороти. — Я бы хотела, чтобы он уделял мне столько же времени, сколько тратит на это чертово поло. — Она замолчала, по­смотрела в окно. Понимала, что теперь в жизни до­бавится трудностей.

— Питер Комаров как-то связан с клубом по­ло? — спросил я.

Она вновь повернулась ко мне.

— Не думаю. Но я знаю, что все его лошади по­сле прибытия в страну несколько дней проводят на территории клуба.

— А откуда привозят лошадей?

— Думаю, из Южной Америки — Аргентины, Уругвая, Колумбии.

— И куда их отправляют после пребывания в клубе поло?

— Развозят по всей стране. Я иногда ездила на аукционы с Ролфом. Вы знаете, в Кинленде, штат Кентукки, и в Саратоге.

Я слышал об обоих этих местах. Там проводи­лись крупнейшие аукционы чистокровных скаковых лошадей.

— Так в клуб привозят не только пони?

— Я думаю, по большей части пони, но есть и скаковые лошади.

— А почему их поначалу привозят в клуб поло?

— Честно говоря, не знаю. Они прибывают на самолетах в аэропорт О'Хэйр или в аэропорт Ми­луоки, а потом их в специальных фургонах привозят в клуб. Может, они нуждаются в акклиматизации, или им надо привыкнуть к новому часовому поясу. Я думаю, они остаются в клубе на неделю, а потом их увозят на продажу. Разумеется, кроме тех, что Ролф оставляет себе. — Она вздохнула, и в глазах снова заблестели слезы.

— Мне представляется странным, что скаковых лошадей сразу не везут на продажу, — заметил я.

— Ролф говорит, что их должен осматривать ве­теринар. И еще есть какие-то дела с шарами.

— Шарами?

— Да, — кивнула Дороти. — Металлическими шарами. Они имеют какое-то отношение к перелету. Точно я не знаю, но после прибытия каждого само­лета с лошадьми у нас дома несколько дней стоит большая коробка с этими шарами.

— А сейчас они у вас есть? — спросил я.

— Думаю, несколько должны лежать в столе Ролфа.

Дороти вышла из кухни, но вскоре вернулась со сверкающим металлическим шаром размером в мяч для гольфа. Положила его на стойку передо мной, и я его взял. Ожидал, что он будет тяжелым, как гиря, но, полый внутри, весил шар совсем ничего.

— Для чего они? — спросил я Дороти.

— Понятия не имею. Но, думаю, как-то они свя­заны с пони.

— Могу я взять этот шар?

— Не уверена, что Ролф похвалит меня, если я отдам его вам, — ответила Дороти. — Он ими очень дорожит. Всегда пересчитывал, чтобы ни одного не пропало.

— Но, возможно, шар поможет выяснить, что послужило причиной взрыва.

— Вы действительно так думаете? — В глазах До­роти зажглась надежда.

— Точно не знаю, но возможно.

— Тогда можете его взять. Но должны пообе­щать, что вернете его, когда надобность в нем отпа­дет.

Я пообещал, а Каролина улыбнулась Дороти.

Мы уехали из дома Шуманов без пяти два, со­блазненные предложением остаться на ленч и съесть сандвич с ветчиной и сыром. В результате задержа­лись дольше, чем следовало. Я вырулил на автостра­ду 94 и с силой надавил на педаль газа. От Чикаго нас отделяла сотня миль, а репетиция оркестра на­чиналась у Каролины в четыре часа. И не следовало забывать, что ей требовалось время, чтобы заскочить и отель — взять платье для концерта и любимый альт. Вот и приходилось спешить.

— И что ты об этом думаешь? — спросила Каролина. Она сидела на переднем сиденье и перебрасы­вала сверкающий металлический шарик из руки в руку.

— Понятия не имею, для чего он нужен, — отве­тил я. — Но, раз уж он как-то связан с Комаровым, очень хочется это выяснить. — Я еще прибавил газа, обгоняя очередной восемнадцатиколесный трейлер, мчащийся по средней полосе.

— Не нарвись на штраф за превышение скоро­сти, — предостерегла меня Каролина.

— Но ты сказала... — Я замолчал. Она сказала, что ей надерут задницу, если она опоздает на репе­тицию.

— Я знаю, что сказала. Но если тебя остановит полиция, тогда мы действительно опоздаем.

Я чуть ослабил давление на педаль газа, и стрелка спидометра пошла назад. Скорость упала до раз­решенной. Если и превышала, то на чуть-чуть.

— Что-то связанное с пони, — напомнил я. — По словам миссис Шуман.