Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

— Перестань, Володя. Ты ни в чем не виноват, — Наталья Марковна сжала ладонями его щеки, наклонилась и посмотрела ему в глаза совсем близко, — ты не виноват.

— Не надо, Наташа. Я заговорил сейчас об этом не для того, чтобы каяться. Ты помнишь, как долго не желала верить, что он умер? Я не понимал тебя тогда. Мне казалось, в этом было нечто болезненное. Я опасался за твое психическое здоровье. Но оказывается, ты была права в своем упорстве. Не знаю, поймешь ты меня сейчас или нет. Я прожил шестьдесят лет и привык думать, что есть только одна правда. Грубая и конкретная реальность, которую можно увидеть и пощупать. Я верил в нее, и она меня никогда не подводила. А сейчас она повернулась ко мне своей грязной непристойной задницей, задрала подол, как публичная девка в дешевом борделе. Она издевается и ржет, она вопит, что все бессмысленно, я скоро сдохну и жалкий остаток жизни сводится для меня к трубке с мешочком для испражнений, к дикой безнадежной боли. Но сегодня ночью до меня вдруг дошло, что эта реальная потаскуха с голым задом — не единственная правда. Она вообще никакая не правда. Есть нечто совсем другое. Я подумал: что же? Где альтернатива? И вспомнил, как упрямо ты повторяла, что умерший ребенок жив. Вот эта твоя вера и есть единственная надежная реальность. А все остальное — только личина. Наташа, я хочу попросить, если хватит сил у тебя, ты не верь, что я умираю, что я умер. Как тогда, тридцать шесть лет назад, с Сережей.

Наталья Марковна молча встала, подошла к полукруглому окну, расправила легкие занавески, несколько секунд стояла, глядя на линию горизонта, отделявшую море от неба, ровную, словно ее чертили по линейке.

— Ты мог бы не просить меня об этом, Володя, — сказала она, не оборачиваясь, — я не верю, что ты болен безнадежно. Я знаю, что ты не умрешь.

Владимир Марленович закрыл глаза, осторожно перевернулся на правый бок, глухо откашлялся и произнес:

— Наташа, я посплю немного, пока действует лекарство.

Наталья Марковна прикрыла окно, задернула занавески, вернулась к кровати, села на краешек, тронула губами его висок, потом тяжело поднялась, еще несколько минут постояла. Глаза ее оставались сухими. За все это время ни слезинки. О своей астме она забыла и уже не боялась приступа.

Когда она подошла к двери, генерал еле слышно окликнул ее:

— Наташа…

— Что, Володенька?

— Я тебя люблю.

— Почему ты никогда раньше этого мне не говорил? Ни разу за тридцать семь лет.

— Дурак был.

Юлия Николаевна услышала, как хлопнула входная дверь и, не отрываясь от компьютера, крикнула:

— Сразу переоденься, ты мокрая насквозь! Там проливной дождь, а ты без зонтика.

— Мама, ты сначала посмотри на меня, а потом говори — сердито ответила Шура. — Я, между прочим, пришла, а ты даже встретить меня не можешь!

— Ну ладно, Ладно, не сердись. — Юля, продолжая смотреть в монитор, нашарила шлепанцы под столом и отправилась в прихожую.

Там было темно. Она щелкнула выключателем, но свет не зажегся.

— Лампочка перегорела еще утром, — мрачно сообщила Шура, — а запасных у нас, естественно, нет, — она опустилась на табуретку и принялась расшнуровывать свои новые скетчерсы.

— Ты могла бы купить по дороге, — заметила Юля, — слушай, а почему ты такая надутая? Неприятности в школе?

— В школе все нормально. Ничего я не надутая. Настроение плохое. Терпеть не могу дождь. Чем это ты так увлечена, мамочка, что не отлипаешь от компьютера и даже не можешь меня нормально встретить?

— Ну извини, заработалась. Статью пишу.

— О методах бесшовного соединения тканей при пересадке кожи?

— Нет, эту я уже написала, — засмеялась Юля, — кстати, чтобы ты знала, бесшовных соединений не бывает. Просто в микрохирургии совершенно новые технологии и материалы. А сейчас я пытаюсь проанализировать результаты применения титановой основы в костных и хрящевых инплантантах. Но вообще мне приятно, что ты так внимательна к моей работе. Ладно, переодевайся, простудишься. И волосы высуши.

— Мама, ты сумасшедший трудоголик! — закричала Шура. — Тебе лечиться надо, ты, когда работаешь, вообще не врубаешься в реальность. Я совершенно сухая, а ты второй раз отправляешь меня переодеваться.

— Да, действительно, ты сухая, — Юля провела рукой по ее волосам, неужели догадалась купить себе новый зонтик?

— Ты что, ничего не помнишь? Нет, тебе точно надо лечиться!

— Что я должна помнить?

— Ну, привет! — Шура дунула на челку, закатила глаза и покрутила пальцем у виска. — Ты забыла, что прислала за мной машину в школу?