Питер Мэй - Поджигатель

Ли заставил себя вчитаться в доклады экспертов. Единственным, что связывало все три убийства, были окурки сигарет. Беспокоило то, что Чао Хэн курил, причем именно «Мальборо». Вполне могло оказаться, что окурок возле тела в парке был оставлен самим Чао: убийца милостиво разрешил жертве сделать последнюю затяжку. В таком случае обугленный труп генетика не имел никакого отношения к двум другим смертям, а наличие одинаковых окурков объяснялось случайностью. Но в совпадения Ли Янь не верил. К тому же Чао находился под действием наркотика, его пачка «Мальборо» осталась дома. Значит, сигарету в парке он попросил у своего убийцы? И тот тоже курил «Мальборо»? В высшей степени сомнительно.

Ли нервно забарабанил по столу пальцами. Мысль о пассивном ожидании завтрашнего дня показалась ему дикой.

Стопки бумаг под окном продолжали расти. Через открытую дверь Ли видел, что поток приглашенных на беседу не иссякает. Рука его протянулась к справке кадровиков министерства сельского хозяйства. В толстой подборке листов обнаружилась интересная деталь. Чао Хэн был рожден в 1948-м, за год до провозглашения КНР, в городе Наньчан, провинция Цзянси. Отец его преподавал английскую литературу, мать занимала высокий пост в городском комитете партии. Восемнадцатилетним парнем (Ли тогда едва успел появиться на свет) Чао прибыл в Пекин, чтобы стать студентом сельскохозяйственного университета. Страну захлестывали волны «культурной революции». Два года спустя студенты-хунвейбины рассмотрели в однокурснике ревизиониста. Последствия такого приговора Ли Яню были известны. Выявленный «отступник» подвергался физическим оскорблениям, его «прорабатывали» на многочасовых собраниях, сутками не давали спать. Для подростков и молодежи это было время абсолютной вседозволенности, которая снимала оковы цивилизации и предоставляла свободу наиболее низменным поползновениям человеческой души. В конце концов, хунвейбины очищали страну от классового врага, от тех, кто с оголтелым упрямством цеплялся за «четыре старых». Школьники избивали своих учителей, надевали им на головы шутовские колпаки, ставили на колени. Учившийся в то время в начальной школе Ли Янь видел такое собственными глазами. Лет пять спустя безумства толпы пошли на убыль. Вызвать ненависть «красных охранников», подумал Ли, могли интеллигентные манеры Чао Хэна, его повышенное внимание к какому-нибудь однокашнику. Все закончилось тем, что юношу отправили на перевоспитание в деревню.

Далее в справке был пробел: о месте ссылки не говорилось ни слова. Около года Чао Хэн пребывал неизвестно где. По воле невероятно счастливого стечения обстоятельств либо благодаря связям матери он вдруг оказался в США, где поступил на первый курс университета штата Висконсин. Закончив его в 1972-м по специальности «Генетическая микробиология», Чао на год остался в аспирантуре. Затем молодому ученому предложили грант и возможность заняться исследованиями в институте Томпсона при Корнелльском университете. На родину он возвратился только в 1980-м — чтобы начать чтение лекций в том самом учебном заведении, из которого его двенадцатью годами ранее с позором изгнали хунвейбины.

Вскоре после этого Чао Хэн женился, но брак был недолгим. Три года спустя он вновь стал холостяком, успев, однако, дать жизнь дочери. Что, недоумевал Ли Янь, заставило Чао вступить в этот брак? Ведь с точки зрения сексуальных предпочтений супружеская постель должна была оказаться для него ложем пыток. Не явился ли подобный шаг попыткой скрыть собственные наклонности?

Но какими бы ни были тайные пристрастия Чао, на карьере его они не сказались. Генетик сыграл важную роль в создании национальной лаборатории по вопросам биотехнологий. Последующие десять лет он руководил реализацией научных проектов на полях опытной фермы Хуэйлунгуань в уезде Чанпин, неподалеку от Пекина, а чуть позже возглавил центр агротехнологических исследований в Чжучжоу. Четыре года Чао Хэн ставил свои эксперименты в Гуйлине и в 1996-м вернулся в Пекин, чтобы занять ответственный пост главного научного консультанта в министерстве сельского хозяйства. Шесть месяцев назад по состоянию здоровья вышел на пенсию.

Ли Янь захлопнул папку. Десяток безликих абзацев вместили в себя всю человеческую жизнь. Но собранная кадровиками информация ничего не говорила о личности Чао Хэна, о его устремлениях, о том, что привело подававшего надежды ученого к героину, что могло послужить причиной его столь ужасной смерти. Завтрашний визит в министерство сельского хозяйства обещал пролить хотя бы некоторый свет на теснившиеся в мозгу инспектора вопросы. Завтра, снова завтра! Ли положил перед собой выписку на Иглу. Не кроется ли ключ к разгадке в наркомании?