Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем

Достав чековую книжку из кармана пиджака, Ирупов выписал мне чек.

– Десять тысяч, Адриан Николаевич! – с восторгом, не заботясь о приличиях, вскричала я. – Премного вам благодарна!

– Адриан, вы более чем щедры, – заметил князь-старик злобным и раздраженным тоном. – Ада, позвони в колокольчик, где этот несносный дворецкий с чаем? Я хочу пить!

Аделаида, повинуясь приказанию старика, позвонила в колокольчик. Через минуту, сбиваясь с ног, появился Никифор, притащивший поднос с чайником и чашками.

– Ну что ты так долго копаешься, – капризно заявил Феликс-старший. – Вечность пройдет, пока тебя дождешься.

– Ваше сиятельство, прошу прощения, – произнес дворецкий.

– Ну ладно, – уже миролюбиво сказал Святогорский, потеряв всякий интерес к дворецкому. Как я заметила, его мыслями вновь завладел Ирупов и предстоящая свадьба его дочери. – Итак, Адриан, с чем пожаловал?

Промышленник, отпив немного ароматного чаю, ответил:

– Князь, я хочу обратиться к вам с просьбой… Надеюсь, вы пойдете мне навстречу. Дочь моя, как вы совершенно правильно заметили, скоро выходит замуж, и я хочу сделать праздник для нее незабываемым. Князь, будьте так любезны, разрешите провести торжество в вашем парке.

– Ага, вот зачем вам понадобился старый инвалид, – удовлетворенно заметил Святогорский-старший. – Никифор, – произнес он, – почему чай такой холодный?

– Ваше сиятельство, сию секунду исправлю, – дворецкий побежал прочь.

– Как он мне предан, – пробормотал старик. – Верный, тупой Никифор. На таких и нужно полагаться в этой жизни, он не предаст!

На губах старика заиграла улыбка, он походил на кота, который налакался хозяйских сливок. Как он и ожидал, Ирупов обратился к нему с просьбой, и именно от него зависело, состояться торжеству в его парке или нет.

– Мне надо подумать, – протянул старик. – Феликс! – крикнул он сыну. – Ну, чего ты пялишься на мадам Радзивилл, ты же слышишь, о чем я беседую с господином промышленником. И когда вы хотите устраивать это празднество?

– Через месяц, – ответил промышленник. – Или даже раньше. Я весь в нетерпении, князь!

– О, в еще большем нетерпении ваш будущий зять, князек Шаховской, – смачно и бестактно заметил князь. – И куда направятся молодые после заключения брака? Ну-ка, расскажите, Адриан, я все хочу знать!

Понимая, что он целиком и полностью находится во власти своевольного и капризного князя, Ирупов с милейшей улыбкой продолжил:

– Я подумал, что Венеция – это то самое, что подойдет моей дорогой Евгении и моему зятю. В парке я хочу устроить праздник для всех гостей, большой, настоящий праздник, который бы запомнился на всю жизнь. Все-таки свадьба – редкое явление…

– Ну почему же, – сказал Святогорский. – Кто знает, князь, времена меняются, возможно, вашей дочери, как и мадам Радзивилл, придется испытать счастье замужества несколько раз. Скажи, дорогая моя, – обратился он к Аде, – ты ведь не имеешь ничего против того, чтобы мой сын развелся с тобой и женился бы на Анне?

Ужасаясь и удивляясь полнейшей бестактности князя, я не выдержала и выступила в защиту бедной Аделаиды, которая и так была бледнее некуда.

– Князь, как вам не стыдно! Аделаида Николаевна, пойдите прилягте, – требовательным тоном произнесла я.

Старик злобно взглянул на меня.

– Елена Карловна, я смотрю, вы чувствуете себя у меня во дворце, как у себя дома. Или, Феликс, ты желаешь взять в жены Елену Карловну? У нее уже есть наследник, у меня будет внук. Ну, что скажешь?

Аделаида, поставив с грохотом чашку, пробормотала стандартные извинения и, даже не дожидаясь благословения старого князя, выскользнула из библиотеки.

– Бедная девочка, – с притворной жалостью произнес князь. – Феликс, ну чего ты сидишь. Ступай за женой, посмотри, чтобы все было в порядке. Не надо мне преждевременных родов. Я хочу, чтобы мой внук появился на свет здоровым и крепким.

Он снова отхлебнул чая уже из нового чайника, который в спешном порядке принес Никифор. Дворецкий, вытянувшись по струнке, наблюдал за своим повелителем.

– Сразу видно, что теперь ты готовил на кипятке, Никифор, – сказал князь. – Ступай и скажи своей несносной дочери, чтобы она не рыдала, а то ее вопли разносятся по всему дворцу. Слезами горю не поможешь.

– Удивительная черствость, – пробормотала я вполголоса, однако достаточно громко, чтобы князь заметил, обращаясь ко мне:

– Дорогая моя Елена Карловна, как вы думаете, стоит мне пойти навстречу Адриану Николаевичу?