Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем

Голос князя под конец едва не сорвался. Он на грани истерики, подумала я. Но в чем же дело? Почему у него такая странная реакция? Впрочем, если ты знаешь: твой сын – убийца, то и реакция может оказаться непредсказуемой…

Нам с Арсением Поликарповичем не оставалось ничего другого, как подчиниться словам князя. Он фактически выгонял нас из своего дворца, нам пришлось уйти.

– Елена Карловна, я добьюсь своего, – сказал Уссольцев, когда мы снова оказались в саду. – Сейчас у меня нет полномочий, чтобы потребовать у князя ключ или отдать приказание взломать дверь склепа. Но я спрошу у Петрограда, что мне надлежит предпринять в подобной ситуации. Конечно же, князь Святогорский – лицо значительное, но это вовсе не дает ему возможность избежать правосудия и вводить в заблуждение следствие. Я клянусь вам, в ближайшие дни мы сможем узнать, что же на самом деле произошло предыдущей ночью. Но думаю, мы можем задать несколько вопросов молодому князю!

Феликс-младший сидел с отрешенным видом на садовой скамейке. Когда мы оказались рядом с ним, он испуганно взглянул на нас. И снова в глазах я увидела страх, такой же животный страх, который метался во взоре его отца. Святогорские напуганы до смерти, но чем?

Я подумала, что, возможно, имею честь разговаривать с убийцей. Но Феликс не мог быть тем страшным, облаченным во все черное человеком, который пытался лишить меня жизни. Я уверена, что прокусила тому ладонь, а раны на руке у Феликса не было. Но я не сомневалась, что видела именно его лицо под бледным светом кладбищенского фонаря.

– Ваша светлость, – сказал Арсений Поликарпович, – можете ли вы сказать, где вы находились прошлой ночью?

Молодой Святогорский надменно взглянул на него и спросил:

– Это что, официальный допрос, господин следователь?

– Можете считать, что да, – ответил Арсений Поликарпович.

Князь усмехнулся. Однако его улыбка была вымученной и жалкой. Руки, которые покоились на коленях, вдруг задрожали. Мне стало его жалко. Но я отмела всякую мысль о жалости, когда подумала, что он, вероятнее всего, и есть убийца бедной резвой девочки Настеньки. Он лишил ее жизни!

– Я провел эту ночь у постели своей супруги, которая родила мне сына, – сказал князь. – Вы удовлетворены?

Арсений Поликарпович покачал головой:

– Могу ли я побеседовать с ее светлостью княгиней?

– Разумеется, нет, – злобно ответил, вставая, Святогорский. – Моя жена находится в тяжелом состоянии, она не намерена беседовать с вами, господин следователь. В чем вы, собственно, меня подозреваете?

– В том, ваша светлость, – таким же тоном ответил Арсений Поликарпович, – что вы имеете самое непосредственное отношение к исчезновению и, возможно, смерти Анастасии Никифоровны Поляковой. У меня есть свидетельские показания, согласно которым вы, князь, сегодня ночью переносили чье-то мертвое тело, тело женщины, в ваш фамильный склеп. Скажите, князь, это так?

Святогорский страшно побледнел, его глаза зажглись паническим ужасом. Он боялся, он был виновен!

– Я не понимаю, о чем это вы, господин следователь, – сказал он хриплым голосом, стараясь не смотреть в глаза. – Если у вас имеется свидетель, то скажите, кто это! Все, о чем вы говорите, ложь и ничего кроме лжи! Я… Я не причастен к тому, о чем вы ведете речь! Я не причастен, запомните, не причастен к смерти Анастасии Никифоровны!

Он бросил нас и скрылся, убежав во дворец. Арсений Поликарпович сказал:

– Он явно скрывает что-то, и в самое ближайшее время, дорогая Елена Карловна, я сумею выяснить, что же именно. Я телеграфирую в Петроград и запрошу министра, что мне делать. Я потребую полномочий на проведение обыска в усыпальнице и во дворце.

– Вы думаете, Арсений Поликарпович, что вам разрешат? – спросила я медленно. – Мне кажется, Святогорский слишком значительная фигура…

Уссольцев пожал плечами:

– О да, вы правы. Он – аристократ, потомственный дворянин, один из столпов общества. Но это не позволяет ему безнаказанно убивать девушек и творить бесчинства. Я знаю, что добиться права на обыск будет крайне сложно. А без него я связан по рукам и ногам. Я немедленно отдам приказ, чтобы на кладбище неподалеку от склепа Святогорских постоянно дежурил полицейский, он будет наблюдать за тем, чтобы никто не перепрятал тело, находящееся в склепе. Рано или поздно мне удастся убедить министра, что вскрыть усыпальницу необходимо! Я попробую поговорить с Адрианом Ируповым, он явно заинтересуется этими новостями и поможет мне добиться права на обыск.