Антон Леонтьев - Ночь с Каменным Гостем

Мне было отчасти жаль этих мошенников, но что я могла поделать?

– Княжна? – проникновенно произнес рыжий Рудольф. – У меня есть к вам деловое предложение… – Ваше сиятельство, я готов выплатить вам пять тысяч форинтов…

– Руди! – взвизгнула Ганна. – Я не хочу в тюрьму на десять лет!

– …но в рассрочку, – добавил хитрый журналист. – Я всегда знал: чтобы победить конкурентов, нам нужно нечто особенное! Представьте себе – в «Королевском Сплетнике» начнут выходить статьи, написанные княжной Зинаидой Валуйской!

Я оторопело уставилась на нахала. Он предлагает мне…

– Вы должны стать нашей ведущей корреспонденткой! – провозгласил Рудольф. – Княжна, вы сносно говорите по-герцословацки, великолепно разбираетесь в светской жизни, а также наверняка знакомы со всеми коронованными особами Старого Света. Кроме того, вас никто не посмеет вышвырнуть прочь или спустить с лестницы…

– Как это обычно делают с тобой! – вставила, хихикнув, Ганна.

– Вы – представительница одной из самых родовитых семей Российской империи, которая всегда защищала интересы крошечной Герцословакии, привлечете к нам всеобщее внимание! Люди будут покупать нашу газету только ради ваших статей!

– Грандиозно! – произнесла Ганна Крот. – Руди, это твоя самая блестящая идея с момента появления на свет! Только скажи мне, дорогой, как ты убедишь княжну принять твое идиотское предложение? Я бы на ее месте послала тебя к черту!

Я рассмеялась. Работники редакции «Королевского Сплетника» начинали мне нравиться. Дверь в каморку раскрылась, через нее ввалился бородач Поликарп.

– Опять подслушиваешь? – спросила сурово Ганна. – Нехорошо! В следующий раз буду драть за уши!

Рудольф жалобно посмотрел на меня, я, подумав, ответила:

– Мои родители в страшном сне не могли бы вообразить, что их дочь станет репортером желтой газетенки. Однако ваше предложение, господин главный редактор, кажется мне заманчивым. Но учтите – свои статьи я стану писать самостоятельно. Вы будете править стиль и орфографию, однако в остальном предоставляете мне полную свободу действий.

– Конечно, конечно, княжна, – забормотал Рудольф. Он судорожно открывал одним за другим ящики стола. – Где же договор, Ганна? Мы немедленно подпишем договор…

Контракт был подписан на месте, и по этому поводу была откупорена бутылка дешевого сладкого вина. На следующий день «Королевский Сплетник» вышел с душещипательной историей о моей судьбе – мне пришлось трудиться полночи, чтобы изложить в доступной для массового читателя форме все перипетии своей судьбы. Рудольф и Ганна нашпиговали мои откровения сенсационными подробностями, и первый номер газеты, в создании которого я принимала участие, вышел в свет.

Мое имя, вынесенное на первую страницу, а также сообщение о том, что отныне я буду работать в «Королевском Сплетнике» на должности «первого заместителя главного редактора по вопросам светской хроники», вызвало шквал небывалого интереса. Расчет Рудольфа оказался правильным – тираж «Сплетника» немедленно увеличился в два раза, а редакцию атаковали звонками почтенные буржуа, которые жаждали одного – подписаться на газету.

Мне пришлось столкнуться и с негативными отзывами – в солидных газетах солидные журналисты в своих статьях подвергли мое решение уничтожающей критике. Меня заклеймили «княжной-репортершей», но это только подхлестнуло всеобщий ажиотаж. Чем сильнее меня ругали и чем жестче были нападки на «Королевского Сплетника», тем большее число герцословаков становилось нашими читателями.

Из Парижа пожаловал Клод-Этьен, который умолял меня вернуться, заклиная, что любит меня, и уверяя, что не будет ко мне суров и простит мою детскую выходку с бегством в день свадьбы.

Герцогу де Мартиньяку пришлось вернуться обратно ни с чем: я объяснила Клоду-Этьену, что не люблю его и не смогу никогда полюбить. Меня рассмешил аргумент Клода: «Но, дорогая Зинаида, ведь я – миллионер!» Именно так мы и озаглавили статью, которая украсила первую страницу «Сплетника» днем позже.

Матушка написала мне длинное письмо, в котором умоляла передумать и бросить недостойное занятие. Я ответила ей, что не намерена возвращаться в Париж. И только Николя, получивший британское подданство и выставивший свою кандидатуру в палату общин, прислал мне телеграмму из Лондона: «Одобряю. Восхищаюсь. Целую».

Журналистская профессия оказалась не такой легкой, как это мне представлялось. «Королевский Сплетник» выходил пять раз в неделю, а это значило, что зачастую приходилось трудиться по двадцать часов в сутки. После войны в Экаресте одно за другим возникали новые издания – страна переживала небывалый бум, состоятельным горожанам хотелось тратить деньги на развлечения и приблизиться к аристократии хотя бы тем, чтобы смаковать скандалы из жизни высшего света. Даже зажиточные крестьяне, которые превратились в фермеров и начали использовать новое чудо техники – трактор, становились подписчиками на столичные газеты, желая, чтобы их дочки были в курсе последних экарестских новостей и веяний моды.