Антон Леонтьев - Ночь с Каменным Гостем

– Великолепно, – произнесла эксперт и всмотрелась в экран. Ее лицо внезапно нахмурилось. – Хм, это крайне странно…

– Кто он? – спросил в нетерпении Кранах. – Ну что вы медлите, черт побери!

Женщина недовольно посмотрела на него – Кранах был известен как грубиян. Он даже как следует трахнул одного из экспертов, который слишком долго, по его мнению, делал анализ волокон, найденных на месте преступления.

– Наверняка ошибка, – произнесла до крайности удивленная эксперт. – Такого быть не может, отпечатки идентичны!

Кранах выхватил «мышку» и нажал на семизначный номер, указанный под надписью «Совпадение найдено» . Раскрылась страница с фотографией человека, которому принадлежал отпечаток, и с краткой информацией о нем.

Инспектор жадно всмотрелся в фото, и эксперт увидела, как желваки заходили на его скулах.

– Это что, идиотская шутка? – спросил он, отшвыривая «мышку». Та соскользнула со стола и повисла в воздухе. – Вы что, начитались глупых статей и решили разыграть меня?

Женщина заявила:

– Инспектор, я никогда не шучу подобным образом, тем более что сегодня не первое апреля, а второе ноября!

Кранах уставился на лицо человека, которому принадлежали три фрагментарных отпечатка большого пальца на скальпеле. На него смотрел самодовольный коренастый тип, абсолютно лысый, с мощными плечами и удивительно красивыми глазами цвета крепкой чайной заварки.

– Вообще-то программа ищет отпечатки исключительно среди живых правонарушителей, но я по вашему же требованию задала расширенный поиск, который охватывает и отпечатки пальцев умерших преступников, и вот результат, – прошептала эксперт. – Боже мой, но если это так, неизбежен вывод, что…

Она в потрясении замолчала.

– « Вулк Климович» , – прочитал имя обладателя отпечатка инспектор Кранах. – « Расстрелян по приговору Верховного Суда 25 декабря 1985 года».

Эксперт увидела, как Фердинанд Кранах с такой силой сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.

– Вулк, ты не обманул, – произнес он глухим голосом. – Ты вернулся из ада. Но это не помешает мне найти тебя и убить – на этот раз навсегда! О, Вулк…

О том, что наш род проклят, мне было известно с самого детства.

Я появилась на свет в первые секунды нового века – 1 января года 1901-го. Мой брат-близнец Николя, родившийся за шесть минут до меня, принадлежал к прошедшей эпохе, ибо увидел свет в последние минуты 31 декабря 1900 года, и нас разделяло, по сути, целое столетие. Произошло сие знаменательное событие в бывшей царской резиденции бывшей столицы бывшей моей родины.

Моя матушка, княгиня Зинаида Осиповна Валуйская, она же графиня Синеокова-Палей, веселилась до упаду на балу, который в Зимнем дворце давала императорская чета. Появление нового отпрыска планировалось на середину февраля, однако в дело вмешалась судьба, и в результате преждевременных родов мой брат и я стали теми немногочисленными детьми, которые родились в резиденции русских венценосцев. Обычно подобной чести удостаивались дети царской четы – и вот удостоились мы, последние из рода князей Валуйских.

Матушка рассказывала, что после очередного полонеза, около половины двенадцатого, почувствовала легкую дурноту и покинула залу, в которой проходило торжество. Она и представить себе не могла, что через несколько минут подарит нам жизнь. Она уселась в глубокое кресло, обитое пурпурным бархатом, и поднялась из него, когда разрешилась от бремени. К ее счастью, на торжествах присутствовало несколько именитых врачей, которые взяли под свой контроль наше рождение. Мучиться матушке не пришлось, мой брат увидел свет под развеселую мелодию венского вальса Штрауса-сына, я же огласила мир криком, который слился с тысячекратным «ура», ворвавшимся в окна дворца с улиц Петербурга. Матушка ни на секунду не потеряла присутствия духа; императорская чета, узнав о столь знаменательном событии, имевшем место под крышей их родового гнезда, почтила нас своим визитом, и я была представлена последнему российскому императору и его супруге раньше, чем кто бы то ни было, – в возрасте неполных пятнадцати минут. Говорят, что глаза императора наполнились слезами, и он с умилением сказал, что я до чрезвычайности похожа на его дочь Татьяну. Их величества стали нашими крестными родителями – нас крестили в домовой церкви имения Валуево на Рождество. Золоченые, устланные драгоценным соболем сани с царским вензелем доставили матушку и нас во дворец на Мойке, нашу петербургскую резиденцию. Матушка все сожалела, что ее супруга, моего батюшки, не было дома – он находился с дипломатической миссией в Персии и вернулся только в середине месяца.