Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца

Ага, он, значит, заметал следы и вполне легальным способом изменил себе фамилию. Герр Виланд Зюльц!

– Его жена из богатой и влиятельной семьи, старшие братья Саманты занимаются нефтяным бизнесом, а ее личное состояние исчисляется многими миллионами. Так что заботиться о хлебе насущном Саманте не приходится. Поэтому она посвятила себя науке, преуспела в этом. Работает в университете Сан-Диего. Ее специализация – страны Южной Америки в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях. О ней я мало что могу сообщить. Вроде бы никаких преступлений за Самантой не числится.

Эльке поблагодарила Йохана и повесила трубку. Преступлений за Самантой не числится, но неужто она вышла замуж за разжалованного немецкого профессора по большой любви? Или их объединяет что-то иное?

Вечером они отправились на прием в особняк к дону Пруденсио. Тот встретил комиссарш, как всегда, с очаровательной улыбкой и манерами ловеласа. Эльке отметила, что он опять пытается приставать к ней.

В гостиной, выходящей в сад, собралось местное изысканное общество. Супруги Бейкер, отец Теренсио, Фелиппе Гарсиа, еще несколько человек, видимо, кто-то из власть имущих и богатых.

Среди гостей выделялась одна дама лет пятидесяти, несколько вульгарная, но красивая и дорого одетая. Она заразительно смеялась, при этом на ее груди колыхались массивные золотые украшения.

– Синьора Сивилла ди Альбронзо, – представил ее дон Пруденсио. – Она, можно так сказать, важный инвестор из столицы.

Синьора Сивилла, показав безукоризненные зубы, ответила глубоким прокуренным голосом:

– Пруденсио, ну зачем так шутить! Я – бедная вдова бедного банкира, которая на старости лет решила покинуть бурный мегаполис и перебраться в тихую провинцию.

– Донна Сивилла хочет построить у нас свою резиденцию, – продолжал мэр. – Поэтому она купила несколько участков около города...

– Ах да, – произнесла томно Сивилла. Она сделала театральный жест рукой, унизанной перстнями. – Мой дорогой и горячо любимый муж оставил мне состояние, которое я предпочитаю тратить. Санта-Кларита – такой прелестный городок, я купила здесь несколько участков земли, благо, они стоят не так дорого. Вскоре начнется строительство...

Ее монолог прервали далекие крики, нечеловеческие и какие-то леденящие. Крики эти перешли в завывания, которые сменились всхлипами и плачем. Эльке похолодела. В джунглях множество животных, которые ночью пробуждаются к жизни. Возможно, так кричит обезьяна, которую поглощает питон, или мелкая птица, попавшая в силки.

Никто из гостей, казалось, не придал особого значения этим крикам, однако Эльке заметила, что на секунду воцарилось молчание. Первым прервал его дон Пруденсио.

– Плачущая Долорес, – сказал он с улыбкой. – Наше городское привидение. В последнее время оно что-то разошлось. И чего она так кричит?

– Плачущая Долорес? – переспросила Николетта, явно сбитая с толку. – Ваше городское привидение? Но о чем вы ведете речь, дон Пруденсио?

Мэр усмехнулся и пояснил:

– О, для вас это звучит, возможно, дико, но у нас все верят в то, что это кричит призрак монахини, повесившейся от несчастной любви лет двести пятьдесят назад. Ее многие видели на монастырском кладбище, а также на улочках Санта-Клариты. Облаченная во все белое, она светится и летит над землей, завывая от тоски по возлюбленному, с которым ее разлучили. Вроде бы она из богатой семьи, влюбилась в простолюдина, и родители сослали ее за это в монастырь, где она и покончила с собой. И теперь она никак не может найти успокоения, ищет свою любовь и, не находя ее, плачет и завывает. При этом верят, что она активизируется накануне чего-то нехорошего, чьей-то смерти или природной катастрофы.

– Неужели убьют еще одну монахиню? – с металлом в голосе спросил Виланд Бейкер. Он говорил по-испански практически без акцента. Эльке отметила, что у бывшего профессора большие сильные руки. Он вполне мог бы задушить сестру Фернанду и утопить в фонтане сестру Пилар, а также снести полчерепа дону Хорхе Фабидо.

Крик повторился, на сей раз с вариациями. Шрепп подумала: неужели обитатели городка верят в подобную чушь? Хотя как знать, для них это вовсе не сказки или легенды, а реальность. В Санта-Кларите действовали собственные законы.

Общение возобновилось, вскоре подали ужин. Хозяин сидел подле Эльке, и та вдруг ощутила, что его ладонь оказалась на ее колене. Кажется, Ногера перешел к решительным действиям! А его жена, ревнивая Камилла, сидит с другой стороны! Так что же делать? Спихнуть руку назойливого Пруденсио или, может, опрокинуть на его белоснежный костюм, манжеты которого были, как обычно, украшены затейливыми запонками, бокал с вином?