Патриция Хайсмит - Игра на выживание

— Не твое. Но ты все-таки хотел, чтобы мы поженились, не так ли? — спросил Рамон, тыча ему в грудь пальцем.

— Мне просто казалось, что вы любите друг друга и смогли бы стать хорошей парой. — Теодор разглядывал свой стакан с виски, зажатый в неподвижной, словно окаменевшей, руке. Он почувствовал, что краснеет. Это было похоже на то, как если бы Рамон вторгся в одну из его очень личных, хотя и глупых романтических фантазий. Относясь вполне благосклонно к идее их возможного брака, Теодор тем не менее в тайне рассчитывал на то, что сам он лишь «выиграет» в этом ситуации, ибо разлука с Лелией пойдет ему лишь на пользу, и она сохранит в памяти лишь самые светлые воспоминания о нем, не омраченные прозаическими проблемами, неизменно возникающими в жизни семьи. Ему казалось, что если Лелия и отдаст предпочтение Рамону, то она будет любить его не так сильно, как любила бы его, если бы он стал её мужем. И к тому же здесь в полной мере раскрывалось значение христианской заповеди о том, что «да не оскудеет рука дающего». Так что Теодор во всех смыслах привык считать себя победителем. Конечно, если бы Рамон и в самом деле женился на Лелии, он чувствовал бы себя одиноким. Он бы стал упиваться своим одиночеством, получая от этого ни с чем несравнимое удовольствие.

Часы на каминной полке пробили полночь.

— Тео, а почему ты сам ни разу не предложил ей выйти за тебя замуж? Ведь она могла и согласиться.

— По двум причинам. Во-первых, это стало бы страшным ударом для тебя. А во-вторых, я не уверен в своем постоянстве по отношению к ней, как к своей жене. Когда я был чуть моложе, то я влюблялся едва ли не каждый месяц — в зависимости от того, над чем я тогда работал. Новая картина, новый стиль и новая пассия, как дополнение к тому и другому. Нечто похожее могло произойти, если бы я женился на Лелии. А так… так я просто любил её одну целых три года. Думаю, так было лучше для нас обоих. — Нахмурившись, он залпом выпил виски. — Мне не хочется говорить об этом сейчас. Я устал, Рамон, да и тебе тоже надо отдохнуть.

Рамон порывисто поднялся с дивана.

— Что ж, не буду тебя задерживать. Мы все устали. Так что пора и бай-бай. — Выпрямившись во весь рост, Рамон все так же презрительно смотрел на него, и этот его взгляд раздражал Теодора и вместе с тем задевал его.

— Рамон, ты можешь сколько угодно говорить, что ты любил её сильнее и дольше, чем я, что ты стал бы ей хорошим мужем, но, Рамон, ведь я тоже её любил. — С этими словами он положил руку Рамону на плечо, ожидая, что тот вывернется, но когда Рамон и не шелохнулся, хватка Теодора стала крепче. — Друг мой, поверь, мне очень жаль, что этому уже никогда не суждено исполнится.

— Чему? — нетерпеливо спросил Рамон.

Теодор убрал руку.

— Тебя проводить? Или, может быть, вызвать такси?

— Спасибо, не надо. Я лучше пройдусь пешком.

Теодор вышел во двор и открыл ему ворота. Он хотел было сказать, что Иносенса просила передать ему привет, но потом раздумал.

— Рамон, ты уж постарайся отдохнуть.

— Непременно, — насмешливо бросил Рамон на ходу, и исчез в темноте улицы.

Прошла неделя. За это время Саусас звонил Теодору лишь однажды, попросив его приехать в тюрьму, чтобы взглянуть на шестерых «подозреваемых», собранных им там. Ни с одним из тех, кто был предъявлен ему для опознания, Теодор знаком не был, хотя за одним из них, омерзительного вида типом лет тридцати пяти и в самом деле числилось одно жестокое изнасилование и убийство.

Теодор пытался рисовать, но получалось так плохо, что он был вынужден оставить это занятие. Виной всему была его замедленная реакция, так что теперь, три недели спустя после убийства, на душе у него было гораздо хуже, чем с самого начала. Его мучила бессонница, и очень часто он вставал по ночам, чтобы сделать новую запись в своем дневнике и перечитать то, что им было написано раньше. Он также просматривал старые записи, надеясь отыскать там имена людей, которые Лелия могла случайно упоминать в разговоре с нем, но не обнаружил ничего подобного, ибо у него не было обыкновения заносить такие подробности в свой дневник.

Как-то вечером он позвонил супругам Идальго, решив наведаться к ним в гости. Карлос снял трубку, и в ответ на предложение встретиться заявил, что у него много работы, и он будет занят весь вечер.

— А как насчет завтра? — спросил Теодор. — Может быть, встретимся у меня за обедом?

— К сожалению, Тео, на этой неделе никак не получится, — ответил Карлос. — Я сам позвоню тебе на следующей…