Патриция Хайсмит - Игра на выживание

Как Теодор и предполагал, супруги Идальго принимали гостей. Глядя на четыре ярко освещенных окна на втором этаже, откуда доносился смех и громкие голоса, он неловко поправил зажатую подмышкой тяжелую папку и снова задумался о том, стоит ли ему сейчас нажать кнопку звонка, или, может быть, все-таки лучше поймать другое такси и отправиться прямиком домой.

А дома холодно и неуютно, мебель накрыта полотняными чехлами. Иносенса, его служанка, все ещё гостит у своих родственников в Дуранго, ведь он не побеспокоился о том, чтобы заранее предупредить её о своем возвращении. И к тому же уже почти полночь, канун пятого февраля, национального праздника и всеобщего выходного. Завтра никто не работает. С другой стороны, у него с собой куча вещей — чемодан, объемистая папка с рисунками да ещё рулон холста. Да и не приглашал его сюда никто, хотя в семье Идальго он свой человек, а, следовательно, вполне может позволить себе явиться безо всякого приглашения.

Или, может быть, поехать к Лелии? Ведь была же у него такая мысль, когда он ещё только летел на самолете из Оахаки. Странно, и вообще, чего ради его вдруг занесло к этим Идальго? Ведь он написал Лелии, что вернется в Мехико сегодня вечером, так что, возможно, она даже ждет его. У неё не было телефона. Но к ней можно смело прийти в любое время, она никогда не возражала, если только сама не была занята созданием какого-нибудь нового живописного шедевра. Лелия так великодушна! Итак, решено: сначала он зайдет проведать супругов Идальго, а уже от них поедет к Лелии. Если, конечно, будет не слишком поздно.

Он подошел к двери, поставил на землю чемодан и решительно нажал кнопку звонка. Второй раз звонить не стал, хотя прошло не меньше двух минут, прежде, чем кто-то подошел к двери. Это была Изабель Идальго.

— Теодор, с возвращением! — по-английски приветствовала его она. А затем добавила по-испански: — Заходи. Как хорошо, что ты пришел. Да заходи же, не стесняйся. В доме полно гостей.

— Спасибо, Изабель. Я только что прилетел из Оахаки.

— Как здорово! — Изабель направилась в гостиную, взмахнула рукой, требуя тишины и объявила: — Теодор пришел! Карлос, пришел Теодор!

Теодор аккуратно поставил свой чемодан в угол тесной прихожей, прислонил к нему папку и пристроил рядом свернутые в рулон холсты.

Тем временем в прихожей появился Карлос, державший в руке бокал с выпивкой. На нем был твидовый пиджак вызывающе смелой расцветки.

— Ба! Кого я вижу! Дон Теодоро! — воскликнул он, свободной рукой обнимая Теодора. — Добро пожаловать! Заходи, давай выпьем!

Подавляющее большинство приглашенных составляли мужчины, небольшие группки гостей расположились по углам гостиной, а также на двух диванчиках и, судя по всему, провели уже не один час за увлекательной беседой. Знакомых лиц среди них было совсем мало, и Теодору совсем не хотелось, чтобы его представляли всем и каждому, но Карлос, кипучая активность которого возрастала пропорционально количеству выпитого спиртного, и тут проявил завидную настойчивость, принявшись водить его по просторной комнате и представлять всем подряд, будь то мужчина, женщина или ребенок — хотя оба ребенка, а это были светловолосые юные американцы, пришедшие сюда вместе с родителями, к тому времени уже успели уснуть, уютно устроившись на диванчике у стены.

— Не буди их, не надо их будить, — взмолился Теодор.

— Тебя давно не было видно, так где ты пропадал? — спросил Карлос.

— Я был в Оахаке, — с улыбкой ответил Теодор. — И за месяц написал полдюжины картин.

— Так давай, показывай! — лицо Карлоса расплылось в широкой улыбке.

— Нет, только не сейчас. Тут слишком мало места. Но я прекрасно провел время. И даже… — Он замолчал, ибо Карлос снова поспешно устремился куда-то, наверное, чтобы принести ему выпивку.

Теодор огляделся по сторонам, высматривая свободное место, где можно было бы присесть. Его взгляд упал на женщину, появившуюся со стороны холла, и в его душе всколыхнулась робкая надежда, что это его Лелия. Но это была не Лелия. Его кто-то толкнул. В гостиной было накурено, в воздухе витал ароматный дымок от американских сигарет. Среди приглашенных было пять или шесть американцев, скорее всего, это были преподаватели из столичного колледжа или университета Мехико, где Карлос Идальго преподавал сценическую режиссуру. К одному из диванчиков был придвинут низенький столик, на котором была выставлена целая батарея бутылок с джином и виски, и тут же стояло несколько стаканов.