Мери Райнхарт - Альбом

Я сказала, что мы не смогли его найти, Джордж возмущенно посмотрел на меня.

— Черт знает что творится! — воскликнул он, поднимаясь со стула. — Сообщи мне, когда найдете. Там его фотография, и она хочет получить ее. Зачем это ей нужно, не понимаю!

Я стояла и смотрела на него, пока он шел к своему дому. И подумала: может быть, стоило рассказать ему правду — что полиция зачем-то взяла этот альбом. Но теперь я рада, что не сделала этого.

Эта ночь вспоминается мне, как страшный сон.

Началось с того, что в доме все смешалось. Мы обедали. Обслуживала расстроенная Энни. Вдруг мама решила, что мы должны ехать к тете Каролайн.

— Вы с Мэри можете остаться на ночь, — сказала она Энни. — Вы бросаете меня после стольких лет, поэтому я считаю, что тоже могу вас бросить.

Энни расплакалась и ушла, а мы стали быстро собирать вещи. Если мама отправляется в путешествие хотя бы за тридцать кварталов от своего дома, то она действительно отправляется в путешествие. И в течение часа или двух я лихорадочно паковала маленькие подушечки-думочки, ночные рубашки, кофточки и даже взяла фотографию отца в рамке, которую она всегда возила с собой.

Наши две служанки собрались раньше нас. Помню, как стучали о лестницу их сундуки, когда они спускали их вниз, помню, как я расстроилась, когда попрощалась с ними.

К тому же ночь была очень жаркой, собиралась гроза, вдалеке гремел гром. Когда около девяти вечера в дверь позвонили, я, спускаясь вниз, почувствовала, что нервничаю. Но это пришел Герберт Дин, и я впустила его.

— Уезжаете? Очень правильно делаете, дорогая. Я буду гораздо спокойнее.

— Но если вы арестовали убийцу, как пишут в газетах…

— Дело еще не совсем закончено, — ответил он уклончиво. — Сейчас главное, чтобы с вами было все в порядке, во всяком случае до… до конца сентября примерно.

— Что случится в конце сентября? — спросила я его, чувствуя, что он немного расслабился.

— А разве я не говорил? — спросил он удивленно. — Наша свадьба. Я все время был очень занят, конечно, но не может быть, чтоб я сообщил об этом Хелен и ничего не сказал вам!

— Надеюсь, Хелен отказала вам от моего имени?

— Отказала? Боже мой, она была счастлива. И уточнила, что не может быть счастлива, пока вы будете стоять у нее на пути в их отношениях с Джимом.

Все это кажется невероятным на фоне того, что произошло позже, и я уже говорила, что это не любовная история. Но все так и есть. Именно так он сделал мне предложение, хотя сейчас утверждает, что все было совершенно прилично и что в ответ на его предложение я опустила глаза и скромно ответила «да».

А произошло это на следующий день в больнице на Либерти-авеню. Подходящее место, правда? В палате рядом Джон Тэлбот, будучи в полусознательном состоянии, словоохотливо давал показания, которые полиция записывала на диктофон и запись которых дублировалась стенографом, сидевшим за ширмой.

Первым звеном в событиях того вечера был мой рассказ Герберту о том, что два человека приходили за альбомом. Это произвело на него эффект удара током. Герберт попросил меня повторить наши разговоры как можно подробнее. Он был возбужден как мальчишка, когда я закончила рассказ.

— Мы уже близки к концу, Лу! — воскликнул он радостно. — И слава Богу, что есть такие девушки, как вы, которые не болтают лишнего. Однако сейчас вы должны сказать все, что знаете. — Он посмотрел на часы. — Послушайте, дайте мне минут тридцать. Через полчаса я вернусь, и тогда вы должны будете кое-куда позвонить по телефону. Сможете задержать здесь свою маму на полчаса?

Я решила, что смогу, и он уехал как всегда со скоростью ракеты. К счастью, к тому времени гроза была уже совсем близко, а мама боится молнии. Я нашла ее на втором этаже, собравшейся ехать, но несколько испуганной. Провозившись с упаковкой своих вещей еще минут тридцать, я спустилась вниз с сумкой.

В тот вечер дом был совершенно пустым, и я чувствовала себя несколько странно. Не помню случая, чтобы в доме совсем не было прислуги. Ветер, усилившийся перед дождем, удивительно странно завывал, когда я спустился в холл в ожидании Герберта. Я вздрогнула, услышав шум его машины, и впустила его в дом.

— Все в порядке, — сказал он тихо и протянул мне завернутый в бумагу и завязанный шпагатом альбом. — Теперь я снова уйду, но сначала вам следует кое-куда позвонить. А пока вы будете звонить, я открою кухонную дверь, хорошо? Хочу войти в дом, когда вы уедете.