Алексей Пенза - Солнца нет

— Мне кажется, пора его кончать, — проговорил Роев. — Пока этот прилипало не натворил дел.

— Сначала разберись с этими, а то у меня желание отпало с ними возиться, — вставил Судья. Без лишних слов цыган достал из набедренной кобуры "Кольт", подошёл к приговорённым, в последний раз взглянул в их затравленные глаза и прострелил им башки насквозь, с яростью всадив в черепа весь магазин, который неторопливо заменил. Потом, молча взяв Меньшикова за шкирку, отволок к стене, отцепил руку одного дохляка и теми же наручниками приковал журналиста.

— Да-а, обидно мне, что он не вовремя влез в игру, жалко, что всё так заканчивается печально. Но он сам в этом виноват, — разочарованно сказал Кабанов и, задумчиво помедлив, попросил. — Дай мне пушку… — Роев безразлично протянул ему оружие. Палач, нацелив ствол, пнул Меньшикова, тот приходил в себя.

Евгений очнулся. Первое, что он увидел — чёрное дуло пистолета. Страх подтолкнул его прижаться к окровавленной стене. На него угрожающе смотрел школьный товарищ, левее стоял равнодушный человек, с которым он когда-то познакомился. А за ними на серой стене большими буквами чернело слово "СМЕРТЬ" и коряво нарисованный маленький чернокрылый ангел.

— Кабан, ты что, пристрелить меня хочешь?

— А как же тебя не пристрелить, Женёк? Тебя обязательно надо пристрелить! Ты же выбора не оставил. Сколько раз тебя можно было предупреждать — не надо вынюхивать чужие секреты? Теперь видишь, к чему это привело?

Меньшиков прокашлялся и, утёрши губы, достал свободной рукой сигарету, неловко прикурил, сказав:

— Дружище, ты хотя бы перед моей смертью утешь моё дикое любопытство, а то не хочется умирать в неведении. Скажи, я сейчас пулю получу только за то, что оказался свидетелем твоей разборки? Для меня не новость твои подвиги.

— Судья, хватит с ним церемониться, позволь мне его заткнуть, — похлопотал Роев, наблюдающий поодаль.

— Судья?! — изумился журналист. — Так это, значит, ты Судья?

— От тебя ничего не скроешь. Прощай. Прости… — Кабанов нажал на курок, наставив пистолет в грудь Роева.

Вместо того чтобы свалиться замертво, цыган смеялся, Илья безуспешно пытался убить, выстреливая.

— Благородно, конечно, но глупо, — подметил Роев. — А я думал, ты умнее… — в следующую секунду выхваченный из-за спины нож со свистом вонзился в горло вип-клиента. Илья захрипел и упал, обливаясь хлеставшей кровью.

Цыган приблизился к трупу, вытащил из шеи кровавый нож и, обтерев об Кабанова, взглянул на лезвие, на нём ещё остался багровый след, он слизнул его. Затем посмотрел на оцепеневшего Меньшикова, этот взгляд говорил о многом и так красноречиво… Убийца приблизился к очередной жертве.

— Робин Гуд хренов, ещё Судьёй себя называл… Слышал бы это мой отец, ей-богу, рассмеялся, наверное.

— Жаль, я не оставил тебя подыхать тогда под близнецами! — огрызнулся Евгений.

— Радуйся, за это я не буду тебя мучить, а убью быстро, — пообещал цыган, нависая над беднягой. — Ты готов, журналист? — поинтересовался Головорез, бешено глядя в безнадёжные глаза, тут же замахнувшись для последнего удара.

— А-а-а-а-а-а-а-а… — раздался сверху чей-то крик. Роев изумлённо поднял голову и не успел отскочить. Чьё-то тело придавило его к земле.

Впереди и над головами двух выпивших друзей, сидящих у обрыва, сияли красавицы звёзды. Лёгкий ветерок порою шустро набегал, ероша волосы, тем самым напоминая о своём присутствии — я здесь, я подслушиваю… Позади них горел радушный костёр. Листья спящих деревьев шелестели. И лишь одна луна наблюдала за парочкой со светящими огоньками, обливая их масляным светом.

— Лёха, — Меньшиков выпустил струю дыма. — Ты ведь знаешь, что я не сумасшедший?

— Конечно, особенно, когда выпьешь, — усмехнулся Семёнов.

— Значит, ты меня поймёшь, — приобнял Евгений друга. — Мне ангел является, немыслимый.

— Что, с белыми крыльями? — с ухмылкой спросил собутыльник.

— У моего чёрные, — покачал головою Меньшиков.

— И что он тебе говорит?

— Он не говорит, он буквы пишет.

— Какие? — заинтересовался всерьёз Алексей.

— Просто буквы.

— Ну что за буквы-то?

— "С", "М", последняя "Е" была.

— Здорово тебя глючит, пора тебе завязывать с выпивкой. А он сейчас не рядом? — пошутил Семёнов.

— Лучше ему подальше быть. Нехорошо мне становится при нём, чувствую, он не из благих. Боюсь я, — Меньшиков отхлебнул пива из бутылки, в это время на его телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Евгений полюбопытствовал. Там было написано: "Я приготовил для тебя могилу. Судья".