Алексей Пенза - Солнца нет

— А ты кто такой будешь?

— Я? Да я так… случайно мимо проезжал.

— Закурить дашь? Скажу, — заявил дедок.

— Это пожалуйста, — улыбнулся Меньшиков, потянувшись за пачкой. Пенсионер изучил поданную сигарету и нахмурился.

— Заморские куришь, парень?! Я тебе так скажу, добра от них не жди! Вот если бы нашего табака забить… — многозначительно произнёс он, а после добавил: — Читал я в учёном журнале, дескать, к раку они ведут.

— Наверно, правду ты говоришь, батя. Извини, а всё-таки, что у тебя здесь? — напомнил Евгений, дав прикурить старику.

— Нет. Ничего я тебе не скажу, потому что плохие у тебя сигареты. Ни к чёрту прямо…

Меньшиков изумился.

— Ха, дед, ну и шуточки у тебя! От скуки умираешь?

— Секрета тут особого нет, санаторий здесь строится, — пояснил сторож.

— А ты тут чем занимаешься? — полюбопытствовал журналист.

— Как чем? Сторожу вот от таких, как ты — лазутчиков.

— Что один? — удивился мужчина.

— Сынок, ты меня за лоха, что ли, держишь? — усмехнулся пенсионер. — У меня тут бригада своя богатырская! Было время, лазили тут всякие, апосля бока им намяли, так и не показывается никто с округи.

Дед приблизился к Меньшикову, подозрительно осматривая.

— Что-то ты, сынок, больно много спрашиваешь? Ты случайно не диверсант? Может, тебе бока намять?

— Да ты что, отец? Я с миром пришёл, — оправдался Евгений. — Круто ты, дед, дело развернул.

— А ты думал? Это тебе не фунт гороху, — сторож затушил ногой бычок и тут же попросил новую сигарету. — Хоть курево твоё и заморское дерьмо, но всё-таки угости, не жадничай.

Оба задымили.

— Что-то я с тобой заболтался, ты, сынок, поезжай отсюда подобру-поздорову, а то собака у меня злющая, покусать любит!

Журналист взглянул на ленивую псину.

— Ты на этого увальня не смотри, он только спать умеет. Лучше Шарика опасайся, ух, зверь! Он не разбирает, по какую сторону ворот ты стоишь! — предупредил дед, присвистнув. На зов прибежала дворовая собачонка, чуть выше баскетбольного мяча. Сходу, издали, она звонко лаяла, затем пыталась напасть на Меньшикова.

— Рядом, Шарик. Не надо нам крови, — скомандовал пенсионер, дворняжка, зарычав, отошла в сторону.

— Ну, ладно, дед… Спасибо за защиту. Бывай, — улыбнулся Евгений.

— Прощевай.

Меньшиков сел в машину и завёл мотор. Отъезжал от стройки, ворота удалялись, и вдруг он заметил шагающего ангела. Резко затормозил: от неожиданности водитель чуть не врезался в дерево. Чернокрылый вестник на этот раз ничего не рисовал, он просто звал за собой плавными жестами… Ноги ангела не касались земли, он парил в нескольких сантиметрах от неё. Окаменевший журналист выбрался из машины и сделал шаг навстречу. Теперь он медленно шёл за указывающим путь небесным созданием, от напряжения покрываясь холодным потом. Вот бетонный забор. Меньшиков не мог последовать примеру молодого человека, прошедшего сквозь бетон, поэтому ему пришлось перелезать через мрачную стену. Он на мгновенье потерял из виду ангела, замешкался, боясь, что тот исчез, возможно, навсегда.

Но нет, ангел повёл его дальше, всё приближаясь к незаконченной стройке. Ни на что не обращая внимания, журналист следовал за ним. Вестник приблизился к северному входу хмурых стен и растаял у них бесследно. Меньшиков неподвижно стоял на месте, стараясь отыскать молодого человека глазами, но того нигде не было, репортёр понял, что ответ на все вопросы ожидает его где-то там, за непробиваемой глыбой строения, и он пошёл вперёд… сердце колотится. Передвигаясь осторожно, Меньшиков оказался этажом выше. И там с высоты, за непроглядной внутренней темнотой здания глазам Евгения предстал могучий человек, колотивший битой нескольких закованных в кандалы подростков. Они кричали от боли.

И сразу темнота… темнота поглотила наблюдателя, темнота… она была во всём, она наполняла собой целую вселенную. Евгений бессознательно свалился на грязный бетон, подняв за собой многочисленные клубы пыли. Кто-то неведомый склонился над ним и, взяв за серый джинсовый ворот куртки, поволок в зловещую неизвестность, словно паук, тащащий свою жертву в глубь паутины на пиршество.

Кабанов с утра спустился к своему внедорожнику бутылочного цвета. С ним поздоровался мимо проходящий пожилой дворник с метлой в руках.

— Привет, Антоныч! Чего-то ты нынче невесёлый? — сказал в ответ Илья, беспричинно потерев крыло автомобиля.

— Да не с чего, радоваться, Илья Сергеевич. Беда ведь со мной приключилась, — поделился седой мужичок. Кабанов только сейчас обратил внимание на его лицо и руки в ссадинах и ушибах.