Валерия Вербинина - Миллион в воздухе

– Так, – объявила Кларисса. – Я требую имя! Кто убит? Почему важно, чтобы графа запомнили с рыжей особой?

– А вы еще не поняли? – удивилась Амалия. – Это была Жоржетта Бриоль. Не та, в вагоне-ресторане, а настоящая.

Мэй застыла на месте с раскрытым ртом.

– Но ведь… Мы же видели ее!

– Как заметил граф де Ламбер, все рыжие женщины похожи друг на друга, – сказала Амалия. – В вагоне-ресторане мы видели рыжие волосы, красное платье и накрашенное лицо. Эффектные штрихи продуманной картины. Помнится, Мэй при мне упоминала, что граф де Мирамон произвел на нее впечатление не слишком умного человека. Не удивлюсь, если весь замысел по созданию алиби принадлежит его жене. Она-то явно из другого теста.

– Еще раз, – попросил Кристиан. – Жоржетту Бриоль убили. И…

– Граф случайно убил свою любовницу, когда она объявила ему, что бросает его и возвращается к фальшивомонетчику Руссело, – пояснил Папийон. – Он толкнул ее, она упала, ударилась виском и умерла. Ревнивая жена выследила его в тот день. Матильда намеревалась устроить сцену, а вместо этого увидела совершенно растерянного мужа над трупом. Графине казалось, что она его больше не любит, но именно в тот момент она поняла, что не сможет предать его.

– Еще бы, – хмыкнула Кларисса. – Ведь обладание его секретом давало ей над ним безграничную власть. Уж впоследствии он точно был бы как шелковый.

– Думаю, и это в том числе, – ответил комиссар с улыбкой. – Но когда они стали думать, что делать с телом, сразу же выяснилось, что графу не удастся выйти сухим из воды. Кучер, который подвез его к дому, знал его в лицо. Его видели несколько человек, когда он входил в дом, словом, все складывалось донельзя скверно. И тогда Матильда, как вы правильно решили, госпожа баронесса, решила создать вторую Жоржетту Бриоль.

– И кто сыграл ее роль? – спросил Уолтер.

– Элали Менар. Подруга Матильды по пансиону, сирота, обедневшая… в общем, то, что надо. По ее словам, она подозревала неладное, но ей объяснили, что речь идет о розыгрыше, пообещали большие деньги, и она решила не задавать лишних вопросов.

– Мирамоны с самого начала рассчитывали бросить тело в воду? – спросила Амалия.

– Да, – сказал Папийон, – потому что в нынешних условиях невозможно точно определить дату смерти, если тело долго находилось в воде. На этом и был построен их план. Граф, графиня и «Жоржетта» прибывают в Ниццу. Граф и графиня бросают труп в воду, потом графиня дает «Жоржетте» денег, и та соглашается уехать.

– И графиня ведь вовсе не таилась, когда предлагала деньги! – вырвалось у Кристиана. – То есть она нарочно хотела, чтобы имелись свидетели?

– Конечно. «Жоржета» получает деньги, отправляется на вокзал, покупает билет, а дальше в туалете снимает парик и надевает обычную одежду. Тем временем граф и графиня де Мирамон находятся у всех на виду, то есть у них стопроцентное алиби. А их сообщница садится в купе второго класса и с деньгами уезжает в Париж, но для всех она – Жоржетта Бриоль, которая бесследно исчезла с этими же деньгами. Чем не мотив для убийства? И когда тело обнаружат, то у полиции будет мотив, у супругов – алиби, и ни один следователь не свяжет воедино убийство и воссоединившуюся семью де Мирамон.

– И тем не менее, когда Мэй по моей просьбе стала говорить с ними об экспрессе и вашем приходе сюда, господин комиссар, моя помощница сразу же заметила, что они нервничают, – сказала Амалия. – Немудрено, что оба были как на иголках, ведь уже в поезде их планы спутал Оберштейн. Он-то понятия не имел о том, что они совершили убийство. А у графа и графини был веский повод не приглашать полицию, когда Матильда обнаружила тело в десятом купе. Даже если бы полицейские не стали проверять их вещи, Мирамоны потеряли бы время, а когда вы путешествуете с разлагающимся трупом в чемодане, время очень быстро может обернуться против вас.

– Так вот почему они избавились от Моннере! – вырвалось у Мэй.

– Вот именно. Сначала графиня выждала, когда все успокоятся и перестанут спрашивать о том, что ей приснилось, и побежала в третий вагон к мужу советоваться. Он, наверное, пришел в ужас, но согласился, что от тела надо избавиться. Моннере был крупный и тяжелый, одна графиня ни за что бы не справилась. Они выбросили его наружу, вслед выкинули на насыпь чемодан полицейского, его сумку и пальто. Теперь оставалась самая неприятная часть работы. Оберштейн, как я уже говорила, зарезал Моннере, поэтому крови в купе было достаточно. Кровь осталась на диване и на простынях, поэтому граф принес взамен них простыни лже-Жоржетты и вырезал из обивки куски, в которые кровь успела впитаться. Графиня полотенцами терла пол и стены купе, чтобы не осталось пятен, а потом замыла все водой. Вот почему была прорезана обивка, вот почему исчезли полотенца, и вот почему в рукомойнике не оказалось воды. Помните, что говорил кондуктор? Когда он вошел, в купе было совершенно чисто, даже подметать не надо. Конечно, чисто, ведь Мирамоны позаботились все убрать. Только одного они не заметили – квитанции на кольцо.