Валерия Вербинина - Миллион в воздухе

– Вот, – вмешался Кристиан, – с этого места я прошу вас быть подробнее. Что за крик? Какое отношение он имел к происходящему? И почему, когда вы расспрашивали кондуктора Норвэна, вы уже знали о том, что он должен был увидеть в десятом купе… и не только там? Я имею в виду исчезновение белья, полотенец, отсутствие воды в рукомойнике…

Амалия вздохнула.

– Я скажу, что произошло. Ночью Оберштейн пробрался в десятое купе и застал Пьера Моннере врасплох. Однако полицейский каким-то образом сумел не выдать ему тайну письма до востребования, а направил по неверному пути.

– Моннере всучил ему ключ, который носил при себе по поводу совершенно другого дела, – буркнул Папийон. – Сказал, что он от квартиры в Ницце, а чертежи спрятаны в тайнике под картиной, изображающей женщину в желтой шляпе. Он так убедительно все описывал, что Оберштейн ему поверил.

– Потом Оберштейн его зарезал. – Амалия поморщилась. – Труп лежал, вероятно, на полу, и рядом Оберштейн бросил мою перчатку. И ушел, причем даже не стал закрывать дверь, как я полагаю. Любой, кто случайно заглянул бы туда, неминуемо обнаружил бы тело.

– Погодите-погодите, – встрепенулась Мэй. – То есть если бы графиня де Мирамон…

– Графиня солгала нам, – сказала Амалия. – Что она сказала? Что ей приснился сон. Где она находилась при этом? В коридоре, причем на ней было то же платье, что и в вагоне-ресторане, иными словами, на ночь она не раздевалась. Я допускаю, что она могла задремать, сидя на диване, и ей что-то приснилось. Но если вам что-то снится, вы не станете выскакивать в коридор. Вы просто постараетесь лечь поудобнее или сесть, если уж вы не любите ложиться на ночь в поездах, и все. А графиня находилась именно в коридоре.

– И как же вы это объясняете? – поинтересовалась Кларисса.

– Графиня выходила из купе по самой прозаической, обыкновенной причине, о которой обычно не пишут в романах, – с улыбкой пояснила Амалия. – А когда возвращалась, то случайно открыла десятое купе вместо своего девятого. И сразу же все увидела. Поэтому и кричала. Не так ли, месье комиссар?

– По ее словам, ночью она заснула, – сказал Папийон. – Сквозь сон до нее донеслась какая-то возня за стенкой, но вскоре все стихло. Через некоторое время графиня вышла в туалет, а когда вернулась, то случайно перепутала дверь своего купе и соседнего. Тут вы абсолютно правы.

– Но почему она не подняла тревогу? – вмешался Уолтер.

– Ага! – победно сказала Амалия. – Вот это и есть самый интересный вопрос. В самом деле: почему?

– Испугалась скандала, огласки? – предположил Кристиан. – Или хотела избежать расспросов в полиции?

– О, полно вам, – отозвалась баронесса. – Бояться скандала – после того, что было в вагоне-ресторане? И потом, как бы графиня де Мирамон ни относилась к полиции, ее положение в любом случае делало ее неуязвимой для любых подозрений.

– Тогда я ничего не понимаю, – заявила Кларисса.

– И ладно бы она просто закрыла купе и ушла к себе, – добавил Кристиан. – Но вы ведь намекали, что она избавилась от тела и уничтожила все следы происшедшего! Почему?

– А вы подумайте. Зачем графине де Мирамон так рисковать, избавляясь от тела человека, к гибели которого она совершенно не причастна?

– Значит, она все-таки причастна, – заметил Уолтер.

Амалия откинулась на спинку кресла.

– Я говорила и продолжаю говорить: есть только одна причина, почему графиня поступила именно так. Обнаружение тела в соседнем купе каким-то образом ставило под удар ее саму. Если бы появилась полиция, она бы могла выяснить нечто крайне нежелательное. Догадываетесь, что это?

– Получается, она тоже была шпионкой? – спросила заинтригованная Кларисса.

– Нет, – медленно сказал Уолтер. – Вы хотите сказать, что… графиня тоже кого-то убила?

– Я не знаю, она или ее муж. Суть дела в том, что она решила помочь ему скрыть следы преступления. Мэй, помните тяжелый чемодан, который графиня не пожелала сдавать в багаж и везла с собой, чемодан, о котором она говорила носильщикам в Ницце? Что там могло быть, если ночью она даже не стала переодеваться? Уж явно не платья и не сорочки.

– Боже мой! – ахнула Мэй. – Так она везла… труп?

– Да, – сказала Амалия, – именно так. Матильда с мужем условилась обо всем. Вероятно, он должен был ехать в Ниццу вместе с дамой сердца, и они решили не отказываться от поездки, чтобы не возбуждать лишних подозрений потом, когда обнаружат тело. В вагоне-ресторане она устроила сцену, чтобы пассажиры запомнили, что ее муж находился вместе с рыжей женщиной. Не было никакой нужды в скандале в общественном месте – достаточно подстеречь мужа в соседнем вагоне и выяснить отношения там. Именно эта эффектная театральная сцена прежде всего возбудила мои подозрения. Помнится, граф де Мирамон настолько увлекся, что необдуманно произнес слово «балаган». Это действительно был балаган, но они меня не провели!