Аркадий Карасик - Похищение королевы

Как я и ожидал, - ничего определенного не сказано. Единственно прозвучало невнятное признание в преступности бизнеса, которым занимается хозяин. Значит, предвидение не обмануло меня.

- Государство обкрадывает своих граждан. Скачками цен, изменениями процентных ставок по вкладам, введением драконовских налогов. Депутаты голоуют за идиотские законы, направленные опять-таки на ограбление и без того ограбленных нищих. Все сходит с рук. Мы, представители так называемого "преступного" бизнеса, подвергаемся гонениям. Где же справедливость?... Вот возьмем вас, уважаемый Павел Игнатьевич. В своем романе - "Прыжок в неведомое" - рисуете этакого вампира, толстого, неопрятного, начисто лишенного доброты, культуры, обычного обаяния. Где вы видели подобное чудовище?... Действительно, когда-то представители нашего бизнеса, может быть и были такими, не спорю. Но время диктует свое. Сейчас они заседают в Госдуме, работают в президентской администрации, занимают видные посты в регионах. Недалеко время, когда мы получим реальные рычаги власти. Поверьте - это неизбежно. Как смена времен года, чередование дня и ночи. Думаете, наступит время сплошного грабежа, потекут по стране реки крови? Ошибаетесь. Наш режим будет намного человечней нынешнего.

- Страшная перспектива.

Криминальный бизнесмен смешливо оглядел меня - начиная от изрядно облысевшей головы и кончая тощими ногами, обутыми в поношенные туфли.

- Вот видите, даже вы, думающий, талантливый человек не можете понять смысла происходящей перестройки. Второй перестройки за одно только десятилетие. Говорят, мафия и государственные структуры нуждаются друг в друге. Мафия для прыжка наверх к вершинам госвласти, власть для создания надежной опоры... Ересь! Нас просто боятся. Искоренить - не хватает силенок и денежек, допустить к кормушке - опасно. Вот и лавируют, изображают бурную деятельность. Стучать кулаком по столу и произносить праведные речи большого ума не требуется. Мы на них просто не обращаем внимания.

В одном из своих повестей мне пришлось нарисовать некоего вора в законе, мечтающего о "светлом" будущем. Не только мечтающего, но уверенного в том, что его мечта непременно сбудется. Описывая допрос гангстера, я сомневался в том, что эта уверенность будет правильно понята читателем, что она прозвучит правдоподобно.

Геннадий Викторович опроверг мои сомнения. Значит, тогда я был прав преступный мир рвется к власти, он сливается с властными и политическими структурами, пытается пролезть в образующиеся щели и проломы.

- Теперь вы представляете с кем разговариваете. Да, я так называемый "преступник", криминальный бизнесмен. Чем именно занимаюсь - не так уж важно, во всяком случае, не перепродажей импортных тряпок и вонючей косметики. М еще - не убиваю, не нанимаю киллеров, не опустошаю карманы пенсионеров и инвалидов. Мои "клиенты" - люди состоятельные, которых довольно ехидно именуют "новыми русскими"...

Постепенно мы отошли от криминальной темы. Представление друг другу состоялось, обсуждать и дальше профессии писателя и преступника нет необходимости. Затронув последний мой роман, Геннадий Викторович принялся критиковать его. Вежливо и культурно, без сильных выражений и презрительных усмешек, но довольно основательно и предметно.

Я не спорил. Любой человек имеет свой взгляд на книгу либо театральную постановку, либо кинофильм. Одному сюжет нравится, другой находит в нем многочисленные из"яны. Одному по душе язык изложения, другой считает его "кондовым". Сколько людей, столько мнений - старая истина. Спорить, доказывая свою правоту, все равно, что пытаться убедить соловья в необходимости каркать на подобии вороны. Или - наоборот.

В четыре часа дня молчаливая служанка пригласила в столовую. Во время обеда разговор не прерывался. Геннадий Викторович взялся еще за одну мою книгу и принялся разбирать ее по страницам и слогам. Опять же - веско и доказательно.

Расстались в семь вечера. Тимур напялил на меня идиотские очки, взял под руку и сопроводил к машине...

Машенька встретила мужа возле под"езда. Стояла, набросив на узкие плечи старенький пиджак и не сводила глаз с автобусной остановки. Расспрашивать не стала - положила обе руки на плечи, уткнулась головой в грудь и... заплакала... 13

Сейчас мне предстоит вторая встреча с культурным бандитом. Пройдет ли она так же доброжелательно, как первая, или Геннадий Викторович решил расправиться со мной за повесть, опубликованную в журнале после моего посещения его особняка? Признаться, в ней я вылил на героя - скорее, антигероя - порядочное количество грязи и желчи. Упомянул о жажде беспредельной власти, о депутатском обличьи явных преступников, о внешнем культурном их облике, о страшном криминальном будущем страны.