Леон Маркс - Хочешь жить - стреляй первым

— Я не понимаю, к чему ты клонишь? — притворился я дурачком.

— Не валяй дурака, вор несчастный. Вот как мы сейчас поступим. Ты сиди и не рыпайся, а я позвоню легавым и сдам тебя.

— Да ну испугал. Я не боюсь ментов.

— Это мы сейчас проверим, — охранник поднял трубку набирая номер, и одновременно держа меня под прицелом.

Мой блеф в этом случае не сработал. Я думал, как мне выкрутиться из этой паутины. Если этот мужик сдаст меня легавым, то мне светит тюрьма. Может попробовать отобрать у него оружие…

— Алло, милиция?! Добрый вечер, ой простите уже ночь. Впрочем, это неважно. На киностудию "Белый Орел" проник грабитель и пытался очистить кабинет режиссера Олухина. Я этого бандита держу под прицелом. Приезжайте, пожалуйста, по быстрее, хочется, чтобы схватили этого простофилю… Хорошо, буду ждать, — он положил трубку, — ну что, пижон, влип ты.

— Слушай, чувак, отпусти меня без базара.

С такими личностями приходилось разговаривать на их сленге.

— Ха! Вот так просто отпустить. Нет, ничего не выйдет. Думал украсть здесь вещи.

— Это не то, что ты думаешь.

— Ну да, конечно. А откуда ты знаешь, что я думаю?

— Догадался.

— Короче, фраер, базар окончен. Заткни глотку и жди мен… — он оборвал фразу, потому что, кто-то нанес ему тяжелый удар по голове и он упал на пол.

Я глянул на Максима: он стоял с пистолетом в руке и смотрел молча на меня.

— Спасибо тебе. Я уже не знал что делать.

— Нашел еще чего-нибудь новенького?

— Нет. Слушай, этот баклан вызвал ментов. Будут с минуты на минуту. Быстро смываемся отсюда, если не хотим с ними столкнуться.

Повторять второй раз не пришлось. Такое усваивается с первого раза. Мы покинули кабинет и спустились на первый этаж. К киностудии подъехали блюстители порядка.

Главный ход был отрезан!

— Быстрей сюда, — шепнул я Максу и показал рукой налево.

Мы бросились бежать по темному коридору, стараясь не создавать лишнего шума. До черного хода оставалось немного, когда парадные двери выбили, судя по шуму. Времени почти не оставалось. Мы открыли двери и побежали по мокрому снегу. С боку послышался реп снега. Человек посветил на нас фонарем. В следующий миг мелькнула вспышка, и прозвучало два отчетливых выстрела. Похоже, они окружили нас с обеих сторон. В темноте я догадался, что они еще и между собой перестреливаются. Очевидно, не разобрались где кто.

Мы, нырнув в кусты, осторожно проползли немного по снегу лишь, оказавшись на безопасном расстоянии, поднялись на ноги, побежали к своим автомобилям.

После ночного приключения, ложась спать, я глянул на часы: пол пятого утра. Да, удалась ночка славная. Улыбнувшись самому себе, я быстро уснул, подавленный усталостью.

Утром, когда я еще спал, позвонили в двери. Я проснулся, чувствуя себя подавленным, я решил не открывать, но позвонили опять. И поскольку мне сон все равно уже испортили, я пошел открывать дверь. Лучше бы я этого не делал, но я не мог бы знать, что меня будет ожидать. А в таком состоянии — я плохо соображал.

Открыв двери, я увидел на улице милиционеров. Сон как рукой сняло, и я поежился от холода.

— Доброе утро, уголовный розыск, подполковник Сверлов, — представился он. — У меня есть ордер на обыск вашего дома. Вот, пожалуйста, — он протянул мне лист, подписанный окружным прокурором.

Мне стало совсем не хорошо. Я понял, что мне придеться впустить их в дом. Не исключено, что меня они могут забрать с собой на допрос. Я попытался овладеть собой.

— Проходите, — сказал я.

— Приступайте к делу, — сказал подполковник своим ребятам, — переверните весь дом вверх дном, но найдите улики, которые на него указывают.

Я стоял рядом и чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке произнес:

— Таковых вы не найдете.

— Нет, я уверен, что найдем.

— Ваше право так считать, но скоро время покажет.

К этому времени я взял себя в руки и держался довольно-таки уверенно. Что они найдут? Мою "берету". Ну это им ничего не даст. Подброшенный мне ствол, я выбросил, и вряд ли его найдут в скором времени, если вообще найдут.

— Ну, Козаков, пока мои люди обыскивают ваш дом, мы здесь можем спокойно побеседовать. Поправка — это не беседа, а допрос третьей степени.

Его шутка оставляла желать лучшего и я не был от нее в восторге.

— Какое дело вы сейчас расследуете? — начал он допрос.

— Это конфиденциальная информация, — невозмутимо заявил я.

— При необходимости я могу потребовать у вас всю информацию изложить.