Том Клэнси - Реальная угроза

Однако в данном случае американцы действовали, причем действовали быстро, умело и решительно. Так что же изменилось?

А изменилось то, что должно было измениться теперь, - американцы нарушили собственные законы. Их реакция основывалась на эмоциях - нет, это несправедливо, поправил себя Феликс. Их реакция была решительной - суровый ответ на прямой и высокомерный вызов, она походила на реакцию русских при подобных условиях, хотя и с незначительными тактическими отличиями. Эмоциональный аспект их реакции заключался лишь в том, что они, найдя правильное решение проблемы, нарушали свои собственные невероятные правила контроля за разведывательными операциями. А ведь в этом году в Америке предстояли выборы президента...

- Так вот в чем дело... - произнес вслух Кортес. Все так просто, правда? Американцы, которые уже пришли к нему на помощь, сделают это снова. Ему нужно всего лишь навести их на соответствующую цель. На это потребуется еще десять минут. Как удачно, что его воинское звание - полковник. В истории Латинской Америки на протяжении целого столетия такими делами занимались именно полковники.

Что бы сказал по этому поводу Фидель? При этой мысли Кортес едва не рассмеялся. Пока этот бородатый идеолог способен дышать, он будет ненавидеть norteamericanos, как евангелисты ненавидят грех, будет наслаждаться каждым булавочным уколом, на который только способен, - как он, например, выслал всех сумасшедших и преступников в Америку по призыву ничего не заподозрившего Картера - впрочем, обмануть этого дурака мог кто угодно, с удовольствием подумал Кортес, - поддерживал партизан дипломатическими и иными ходами, лишь бы причинить вред американцам. Да, Фидель остался бы очень доволен. Теперь Феликсу нужно было придумать, как сообщить американцам. Разумеется, он шел на немалый риск, однако до сих пор все его ходы оказывались успешными, и игральная кость жгла ему руку.

Может быть, это было ошибкой, подумал Чавез. Возможно, вид головы на груди мертвеца только привел их в ярость. Какой бы ни была причина, колумбийцы обшаривали теперь леса с подлинно охотничьей страстью. Им еще не удалось напасть на след группы "Кинжал", и солдаты прилагали массу усилий, чтобы не оставлять следов, но Чавезу было ясно: предстоит ожесточенный бой и ждать его долго не придется.

Однако капитану Рамиресу это ясно не было. Полученные им распоряжения гласили: избегать контактов с противником, и он неотступно следовал приказам. Большинство солдат делали то же, а вот Чавез был несогласен - или, точнее, хотел бы быть. Но сержанты не подвергают сомнению действия капитанов, во всяком случае, не слишком часто, да и то в тех случаях, когда ты являешься его непосредственным заместителем и можешь отвести капитана в сторону. Если предстояла вооруженная схватка, а все указывало именно на это, то почему бы не сделать так, чтобы все благоприятствовало тебе? Десять отличных бойцов, вооруженные автоматическим оружием и гранатами, имеющие в своем распоряжении два пулемета, могут организовать чертовски эффективную засаду. Оставить след, по которому пойдет противник, и завести его в зону огня.. У них все еще оставалась пара противопехотных мин системы "клей-мор". Если все будет развиваться удачно, уже в первые три секунды погибнет десять-пятнадцать солдат противника. После этого те немногие, кто останется в живых и умеет бегать достаточно быстро, сразу утратят излишний пыл. Интерес к преследованию у них мгновенно улетучится. Почему это непонятно Рамиресу? Вместо этого он заставил отделение быстро уходить от преследования, утомляет своих людей, не ищет хорошего места для отдыха. Как славно было бы отдохнуть, приготовиться к засаде, нанести сокрушительный удар, а уж потом уходить, зная, что противник если и преследует их, то без особого рвения. Иногда надо проявить осторожность, а иногда - вступить в бой. Самое уважаемое слово в любом военном лексиконе инициатива, оно означает, что преимущество на стороне, которая приняла правильное и своевременное решение о необходимости действий. Чавез инстинктивно чувствовал, что время пришло. А вот Рамирес, подозревал сержант, слишком долго думал. О чем он думал, Чавез не знал, но размышления капитана начали беспокоить сержанта.

Ларсон вернул "Субару" хозяину и отправился в аэропорт вместе с Кларком на своем БМВ. Когда они подходили к самолету, Ларсон подумал, что ему будет недоставать машины, к которой он успел привязаться. Кларк нес с собой только секретные документы - и ничего больше. Он не заехал, чтобы собрать вещи, даже бритву и ту бросил, а вот "Беретту" с глушителем снова заткнул за пояс. Он шел спокойно, не торопясь, но Ларсон уже знал, каковы внешние признаки напряжения, владеющие мистером Кларком. Он казался расслабленным более обычного, его движения выглядели небрежными, даже рассеянными, так что окружающие принимали мистера Кларка за безобидного чудака. Да, в который раз подумал Ларсон, это очень опасный человек. Летчик вспомнил события, разыгравшиеся несколько часов назад, то, как мистер Кларк сначала успокоил боевиков, затем сбил с толку, обратившись за помощью. Ларсон даже не подозревал, что в ЦРУ остались такие люди, особенно после расследования, проведенного комитетом сенатора Черча.