Том Клэнси - Реальная угроза

Разместив огневые группы, они с Чавезом вышли из лагеря, обходя аэродром с северной стороны. Сержант шел впереди. Все развивалось по плану. Охранники все еще сидели возле сарая, курили свои самокрутки - или что там еще - и беседовали так громко, что их было слышно в лесу за сотню метров. Чавез тщательно рассчитал переход, основываясь на патрулировании периметра аэродрома, который по приказу капитана осуществили прошлой ночью. Не столкнувшись ни с какими неожиданностями, они через двадцать минут повернули обратно и снова увидели аэродром. Теперь они двигались медленнее.

Первым по-прежнему шел Чавез. Узкая колея, по которой подъезжали к аэродрому грузовики, служила удобным ориентиром. Они шли по ее северной стороне, чтобы не попасть в огневые зоны своего же отделения. Точно по графику они увидели сарай. Как и было заранее запланировано, Чавез подождал, пока его капитан приблизится с дистанции в десять метров, на которую отставал. Они обменялись знаками. Теперь Чавез пойдет прямо, а капитан будет идти справа. Стрелять станет сержант, но, если произойдет что-то непредвиденное, Рамирес окажется на месте и тут же поддержит его. Капитан четыре раза нажал на клавишу передачи своей портативной рации и услышал в ответ два тире. Отделение заняло свои позиции на дальней стороне взлетно-посадочной площадки и было готово в случае необходимости выполнить свою задачу,

Рамирес сделал знак Дингу, посылая его вперед.

Чавез глубоко вздохнул, удивленно почувствовав, как быстро забилось сердце. В конце концов, он сотни раз проделывал это во время учений. Динг взмахнул несколько раз руками, чтобы расслабить их, затем подтянул ремень на автомате. Большим пальцем передвинул селектор ведения огня, поставив свой МР-5 на огонь очередями по три патрона. Прицел и мушка, покрытые крошечными пятнышками трития, светились в темноте экваториального леса. Очки ночного видения он сунул в карман - они будут только мешать.

Теперь сержант двигался совсем медленно, обходя деревья и кусты, ступая на твердые, ничем не покрытые участки земли или раздвигая носком листья, чтобы затем встать сапогом на землю и приготовиться к следующему шагу. Здесь нельзя допустить ошибки. Напряжение в теле исчезло, и только звон в ушах свидетельствовал о том, что это не учение.

Все.

Охранники стояли на открытом месте, метрах в двух друг от друга, в двадцати метрах от дерева, на которое опирался Чавез. Они все еще разговаривали, и, хотя сержант достаточно легко понимал слова, по какой-то странной причине звуки, издаваемые ими, казались ему чужими, словно лай собак. Динг мог подойти поближе, но не хотел рисковать, ведь двадцать метров - это достаточно близко, всего шестьдесят шесть футов. От того места, где он стоял, до охранников не было никаких препятствий, только еще одно дерево, чуть в стороне от них.

Отлично.

Он медленно поднял автомат, направил кольцо мушки на переднем срезе ствола так, что оно оказалось в середине щели ближней части прицела, убедился, что отчетливо видит белый кружок на фоне черной округлости, представляющей собой затылок человеческой головы, которая больше не принадлежала человеку, - это была всего лишь цель. И Чавез мягко нажал на спусковой крючок.

Автомат чуть вздрогнул в руках, но ремень, намотанный на руку, твердо удерживал оружие на месте. Цель упала. Сержант тут же перевел прицел вправо. Вторая цель удивленно поворачивалась, и теперь в кружке прицела оказалось нечеткое белое пятно, отражающее свет луны. Еще одна короткая очередь. Звука выстрелов почти не было слышно. Чавез ждал, переводя ствол автомата от одного распростертого тела к другому, но они не шевелились.

Сержант быстро выбежал из-под прикрытия деревьев. Рядом с Одним трупом лежал АК-47. Чавез пинком отбросил его в сторону, достал из нагрудного кармана маленький электрический фонарик размером с карандаш и осветил лежащие тела. Один получил все три пули в затылок. В другого попали только две, однако обе в середину лба. У первого лица не было совсем, тогда как на лице второго отражалось изумление. Сержант присел рядом с телами и оглянулся по сторонам в поисках малейшего движения. В этот момент он испытывал душевный подъем. Все, ради чего он готовился и тренировался, сбылось на практике. Нельзя сказать, что дело оказалось таким уж простым, но и особенно трудным назвать убийство двух охранников тоже было нельзя.

Ночь действительно принадлежит ниндзя. Через мгновение подошел Рамирес. Он мог сказать только одно: